0
0

Ваша корзина пуста

Очистить В корзину

Воспоминания шифровальщика



       
Заканчивалась первая половина зимы 1922 года. Она была очень холодная. Особенно низкая температура была 
 в рождественские и крещенские дни, она достигала 40 градусов. Впереди стретенские февральские морозы, которые по приметам должны были быть крепкими и ветренными.
   Екатерина Ивановна Степанова находилась в длительном декретном отпуске. Чтобы избежать простудных заболеваний, просила мужа не скупиться в расходе топлива, держать в доме круглосуточно нормальную температуру. Екатерина должна была родить в конце февраля - начале марта.Одна половина семьи хотела, чтобы мать родила девочку, а вторая - мальчика.
   17 февраля с плохой вестью из деревни Власиво приехал брат Екатерины Сергей Иванович Челноков. Он сказал, что заболела и в тяжёлом состоянии находится мать Клавдия. Она просила сына привезти Катюшу, чтобы с ней последний раз повидаться и проститься. Муж и дети были против поездки в деревню, но она решила ехать.
   Перед отъездом сходила на обследование к врачу, который никаких серьёзных отклонений не выявил. Приехав в деревню Власиво вечером 18 февраля, у неё появились сильные боли в животе и недомогание.В шесть часов утра 19 фе
враля 1922 года родился младенец весом не более двух килограммов. К мужу Фёдору Катя вернулась из деревни с новорождённым. По решению отца младенца назвали Алексеем.
   В семье он уже был четвёртым, а всего у Степановых было семеро детей: Анна с 1911 года, Михаил с 1914, Клавдия с 1915, Алексей с 1922, Маргарита родилась в 1924 году, Борис в 1926 и Валентина в 1929 годах.
   Алёша стремился, как можно быстрее познать полезное и хорошее. Много читал книг, занимался конструированием, интересовался техникой. Отец обучал его сапожному ремеслу, но сын учился с пренебрежением, так как ему это ремеслло не очень нравилось. Всё же отец смог разубедить его и заинтриговать, давал возможность самостоятельно чинить валёную зимнюю обувь. Первая работа получилась брачная, но в последствии он стал прекрасным мастером.
   В семилетнем возрасте Фёдор брал сына с собой в лес на заготовку древесины. Ребёнок уставал и во время отдыха моментально засыпал. Сын очень привязан был к отцу, слушался его и помогал во всём. Отец, в свою очередь, больше других детей любил Алексея и с детства учил его, чтобы он уважал и слушался старших, не лазил в чужие огороды за фруктами и овощами, не ввязывался в драки, не курил табак и не пил вино.
   Семья Степановых жила скромно, у родителей не всегда хватало денежных средств на покупку хорошей одежды детям, мебели и т. п.. Жили в основном за счёт подсобного хозяйства. Фёдор Иванович работал на текстильном комбинате в должности помощника мастера прядильного производства. На производстве он был в числе лучших поммастеров, пользовался большим авторитетом, был ударником коммунистического труда, неоднократно премировался ценными подарками. Кроме работы на комбинате он занимался ремонтом поношенной обуви и шил хромовые сапоги.
   Район, в котором жила семья, был маленький и состоял из двух улиц ( Кинешемская и Никольская ), которые проходили параллельно железнодорожному пути и исскуственному озеру, находившемся в ста метрах от улиц. В районе проживало около тридцати человек детей в возрасте от шести до шестнадцати лет. Алексей среди сверстников был кумиром - заводилой, пользовался уважением среди детворы. Вместе с Виктором Антоновым и Алексеем Волковым был инициатором строительства спортивного комплекса на свободном месте сзади 2-ой Никольской улицы. В настоящее время на этом месте построены школа, детский сад, дом матери и ребёнка и несколько многоквартирных домов. В спортивном комплексе было футбольное поле, волейбольная и городошная площадки, турники. Всё своё свободное время ребятня проводила именно там, участвуя в различных соревнованиях между дворовыми командами.
   На озере была построена деревянная будка, которая предназначалась для предохранения заборного устройства по сбору лишней воды из озера, с целью недопущения размывания железнодорожного полотна в весенний паводковый период. Тогда Алексею пришла идея, использовать эту будку под трамплин для прыжков в воду. Вместе с товарищами и с помощью плотника Ивана Жалова соорудили трамплин высотой около четырёх метров. Трамплин просуществовал около десяти лет, на котором всё это время проводились соревнования по прыжкам в воду. Практиковались соревнования по плаванию, с задачей переплыть озеро от берега до берега. Всем победителям вручаклись подарки. С 1934 года по 1940 - ой в нашем микрорайоне действовала секция по рыболовству и сбору грибов, возглавляемая Виктором Антоновым.
        В 1934 году  умер отец, когда Алексею было 12 лет и учился в четвёртом классе. Фёдора Ивановича отпевали в родникрвской церкви, которая стояла на месте, где сейчас находится кинотеатр. Церковь была одной из красивейших святынь области и России, построенная по проекту архитектора Сологуба. Сын провожал любимого отца в последний путь, более часа выстоял в церкви у гроба и всё время плакал.
   Смерть отца серьёзно подействовала на сына, который длительное время находился в состоянии шока. Стал слабо учится и был не внимательным на уроках. Классный руководитель Анна Ивановна Малыгина вынуждена была пригласить в школу на беседу мать, но она была очень больна и за неё пришёл брат Михаил. После беседы с классным руководителем Алёша стал примерным учеником и родителям больше не приходилось краснеть за него. Учёба давалась ему легко, он много читал художественной и технической литературы. В 1937 году окончил семь классов с отличными и хорошими оценками. Он хотел продолжить учёбу в средней школе и получить среднее образование, или поступить в техникум. Его мечта не сбылась в виду тяжёлого материального положения. Мать, получившая инвалидность второй группы после смерти отца, получала мизерную пенсию, которой хватало только на пропитание. По совету брата Михаила он вынужден был поступить в майдоковское техническое училище на слесаря.
Училище располагалось в двадцати пяти километрах от города Родники. Добраться до Майдокова можно было только пешком. Проучившись чуть больше двух месяцев, Алексей покинул училище. В октябре 1937 года родниковская школа ФЗУ проводила впервые набор учащихся в группу по подготовке слесарей - ремонтников  для ткацкого производства. В эту группу был зачислен и Алексей. Это учебное заведение уже закончили сестра Аня, получив специальность прядильщицы, брат Михаил - поммастера ткацкого производства и специальность ткачихи получала сестра Клавдия. Лёше будущая специальность очень нравилась и он с большим рвением осваивал её, учившись только на отлично. Принимал активное участие в работе комсомольской организации, являлся членом комитета, состоял в ОСАВИАХИМе, изучал военное дело, трижды прыгал с парашютом. Алексей оончил учёбу в декабре 1939 года с отличием и присвоением ему третего разряда слесаря. С 1 января 1940 года по апрель 1941 - го работал на родниковском комбинате Большевик слесарем, а потом ремонтником ткацкого оборудования. Ему очень повезло, попав в ремонтную бригаду, бригадиром которой был Аркадий Орлов. Познакомившись с бригадиром, Лёша получил от него наставление, лично самому находить дефекты станка и их устранять, а наладку и пуск станка производить совместно. Бригадир доверил ему сдачу станка после капитального ремонта начальнику смены третьего ткацкого цеха Степанову Михаилу. Он отказался сдавать ему станок по причине родства. Тогда бригадир Орлов решил произвести сдачу станка начальнику цеха Комарову Александру. С первого же раза от Алексея приняли станок с отличной оценкой. Степанов стал прекрасным специалистом - ремонтировщиком. Он продолжал учиться в вечернем текстильном техникуме комбината, в которое он поступил будучи ещё учащимся школы ФЗУ.
                   В январе месяце 1941 года родниковский райвоенкомат обратился в райком комсомола с просьбой подобрать достойного комсомольца для направления на учёбу в специальное училище. Бюро райкома комсомола долго не задумываясь, предложило кандидатуру Степанова Алексея Фёдоровича, который отвечал всем требованиям. Его пригласили в райвоенкомат на беседу к начальнику второго отдела Румянцеву Ивану Фёдоровичу, который предложил поступить ему в военное училище с условиями особой секретности. Училище готовило специалистов по шифровальному делу и поэтому, в училище отбирали достойных, предельно преданных Родине юношей. Алексей согласие дал, но сказал Ивану Фёдоровичу, что его могут не принять в это училище. В октябре 1940 года он пытался поступить в Московское Авиационно - Техническое Училище,  но при медицинском обследовании его забраковали по зрению и не допустили до экзаменов. Рмянцев успокоил Алексея, заявив ему, что если не будет установлено компромитирующих фактов, его примут в данное училище. Лёша стал оформлять необходимые документы. В течении месяца заполнял необходимые анкеты, в которых давал сведения о своих близких родственниках. Затем более двух месяцев проводилась проверка данных изложенных в документах. Накануне войны в апреле 1941 года он уехал в военное училище. Прощального вечера мать не устраивала, да и сам Лёша был против пощаний. Мать, братья, сёстры и близкие родственники провожая его, целовали, крепко жали руку и желали успехов в учёбе. Екатерина Ивановна перекрестила сына, положив ему в карман маленькую иконку Казанской Богородицы, которую он носил с собой и во время всей войны. На вокзал его пришли проводить близкие друзья. Алексей Волков в шутку спросил его, почему не пришла провожать подруга, которой у Лёши не было. Он смущёнными глазами посмотрел на друга, но ни чего ему не ответил.
      Война застала курсанта Степанова в Москве. В июле месяце 1941 года уехал на фронт брат Михаил. В 1942 году по комсомольским путёвкам ушли на фронт сёстры Клавдия и Маргарита, а в январе 1944 - го был мобилизован брат Борис. До отъезда на фронт Борис работал на родниковском механическом заводе токарем, вытачивая снаряды к сорока пяти милиметровым пушкам. Дома осталась мать - инвалидка с дочерью Валентиной, которой было десять лет.
                  15 апреля 1941 года я прибыл в Московское военное училище, отдал начальнику училища пакет за пятью сургучными печатями от родниковского райвоенкомата. Ознакомившись с полученными документами, началась длительная беседа - знакомство. Начальник мне задал несколько сложных вопросов, касающихся моей деятельности. На все заданные вопросы я отвечал обстоятельно и подробно. Начальник был удовлетворён моими ответами. Один из членов комиссии высказал, что юноша эрудированный. Начальник училища и члены комиссии приняли решение о зачислении меня курсантом училища без вступительных экзаменов.
    Временно меня направили в распоряжение старшины училища Фегельмана. В училище прибыло 55 человек. Более месяца мы были необмундированы, ходили в своей гражданской одежде. Занимались строевой подготовкой, изучали уставы, знакомились с училищем. Спустя 25 дней нас построили и зачитали приказ о зачислении курсантами училища, в приказе был и я. Троих ребят в списках не оказалось.
    Изучать новую науку пришлось чуть ли не с азбуки. Работа шифровальщика требовала отличного знания русского языка, безупречной зрительной и умственной памяти, усидчивости. Курс обучения был ускорен началом 22 июня 1941 года войны с фашистской Германией. Формировались новые части и соединения, требовались специалисты - шифровальщики, которых в данный момент не хватало. Режим обучения был очень жёстким, занимались по 9 - 10 часов. В основном изучали шифродокументы, правила пользования ими, учились быстро и качественно без ошибок шифровать.
    Военная обстановка внесла в нашу жизнь и учёбу свои корректировки. На час раньше перенесли начало занятий, кроме шифровального дела по два часа в день стали заниматься изучением материальной части стрелкового оружия, учились стрелять из пистолетов, винтовок и автоматов. В распорядок дня включили работы по маскировке зданий и сооружений городка, который располагался на 3 - й Мещанской улице, по устройству и оборудованию укрытий. Вскоре курсанты лишились покоя и по ночам. Почти каждую ночь раздавался вой сирены, изредка звучала команда "Воздушная тревога". Пока это проводились учебные тревоги, но курсанты мгновенно вскакивали с коек, расторопно набрасывали на себя обмундирование и с противогазами через плечо, с пистолетами на боку быстро выстраивались и мчались каждый на своё место, согласно схеме боевого расчёта. Так случилось на исходе 22 июля 1941 года, но эта воздушная тревога оказалась не тренировочной, а настоящей боевой. В подмосковное пространство Московской Зоны противовоздушной обороны следуя несколькими эшелонами, с получасовым инервалом на высоте 2000 - 3000 метров, как выяснилось позже, вторглись фашистские бомбардировщики.
     Авиация врага силами второго воздушного флота до 200 самолётов, которым командовал фельдмаршал Кисельвринг, совершила на столицу нашей Родины первый массированный налёт, который продолжался более пяти часов. Отбой воздушной тревоги прозвучал незадолго до рассвета, но возбуждённые ночными событиями спать мы уже не ложились. К концу дня стали известны подробности налёта на столицу. Первые группы вражеских бомбардировщиков посты воздушного наблюдения, оповещения и связи Московской зоны ГКО обнаружили ещё в районе Вязьмы. Поднятые с аэродромов ночные истребители перерезали путь врагу на дальних подступах к Москве. Под Солнечногорском, Звенигородом, Истрой, над подмосковными лесами наши истребители врезались в строй Хенкелей. С земли по ним ударила зенитная артилерия. Истребители ПВО Москвы и фронтовая авиация за эту ночь сбили двенадцать немецких бомбардировщиков, артилеристы - зенитчики уничтожили десять самолётов. К Москве прорвались лишь единичные самолёты, которые существенного ущерба городу не причинили, но были жертвы среди населения. Вражеские самолёты повредили тушинский аэродром, дома на улице Осипенко, на Хорошевском шоссе, разрушены постройки около Ваганьковского кладбища. Авиация противника солвершила более двадцати налётов. Немцы ходили большими группами от 50 до 200 самолётов, но к городу прорывались лишь несколько десятков бомбардировщиков. От налётов больше всего страдали жилые дома, здания культурно - бытового значения, а не заводы и военные объекты. Бомбы врага упали на подмосковные леса. В результате бомбардировок за этот период погибло 750 москвичей и 3513 получили ранения.
      С приближением немецких войск к Москве участились ночные налёты авиации противника, бомбёжка военных и других объектов. Курсанты сначала укрывались в метро, а потом в укрытиях в ботаническом саду. За ночь были одна - две воздушные тревоги. Одна из бомб противника упала на проезжую часть шоссе на 3 - й Мещанской улице не в далеке нашего училища. Бомба не взорвалась, после извлечения её из земли увезли на полигон. Там установили, что бомба была начинена не взрывчаткой, а речным песком и в ней была записка, в которой значилось: "Чем можем, тем и поможем.".
     От такого режима курсанты чувствовали себя не важно, резко упала работоспособность. В середине августа 1941 года согласно приказа командующего московским военным округом часть подразделений, в том числе и наше училище, передислоцировались из Москвы в город Горький. Более суток курсанты занимались перевозкой имущества и сейфов с секретными документами в вагоны на Казанский вокзал. Закончив погрузку, эшелон отправился в Горький. Отъехав примерно сто километров, эшелон остановился, по вагонам была объявлена воздушная тревога, приказано всем выйти из вагонов и укрыться в простейших укрытиях, находящихся в поле. На эшелон налетел немецкий самолёт - разведчик, сбросив на него одну небольшую бомбу, которая упала и взорвалась впереди паровоза. Незначительно было повреждено железнодорожное полотно и паровоз. Мне пришлось увидеть плачевную картину, как один офицер в чине майора, наклонив голову вниз, стрелял вверх из пистолета по двум низколетящим над эшелоном самолётам, а это были наши истребители, как укрывалась женщина, засунув в копну соломы только голову, а всё остальное оставалось открытое, как прятались в канаву, а в ней была вода.
     Восстановив железнодорожное полотно и устранив неисправности паровоза, эшелон снова двинулся в путь. Длительное время нас сопровождали истребители. По прибытии эшелона на станцию Горький, курсанты занимались разгрузкой и перевозкой имущества со станции в помещения горьковского кремля. В нём разместилось училище и некоторые подразделения штаба округа.
    Возобновились занятия, а они были очень уплотнёнными, занимались исключительно шифровальным делом, так как заставляла обстановка, для армии срочно требовались специалисты во все формирующиеся и действующие части и соединения.
    Будучи в училище я сильно переживал от того, что на гражданке не завёл любимою девушку. Она бы своими письмами поднимала настроение и служить было бы значительно легче. Это видно было на примере курсантов, которые регулярно получали письма от своих любимых подруг и родителей. Я же письма получал очень редко. Мать моя была безграмотной и писать сама не умела, письма под диктовку матери писала десятилетняя сестрёнка Валентина, а они были не очень интересные, грустные, даже плачевные. После таких писем настроение резко ухудшалось.
        Во время зимнего наступления наших войск под Москвой в январе 1942 года, я будучи ещё курсантом училища был направлен на стажировку в восьмой отдел штаба Калининского фронта в город Калинин, который спустя несколько дней был освобождён от немецких войск. Утром 10 января 1942 года меня и ещё двух курсантов - Александра Смирнова и Владимира Петрова провожали курсанты нашего училища, оставшиеся продолжать учёбу. На вокзале простились, они пожелали нам успехов в работе в боевых условиях.
    В пути до Москвы мы находились более суток. Недоезжая до столицы примерно 100 километров, состав подвергся нападению и бомбардировке немецким самолётом. Среди пассажиров были как убитые, так и раненые. В Москву состав прибыл в пять утра 13 января 1942 года. В ожидании вечернего поезда, уходящего с Ленинградского вокзала в сторону фронта до города Калинина, в моём распоряжении было восемь часов и я решил побродить по московским улицам.
    Запомнилась военная Москва, по-солдатски суровая, гордая. Улица Горького некогда оживлённая с распахнутыми дверями магазинов, красивыми витринами, бесконечным людским потоком стала совсем другая. Витрины магазинов прикрыли огромные деревянные щиты, их в свою очередь защищали штабели мешков с речным песком. Я побывал и на Красной площади, подумав, что это может последнее свидание с нею. Стены кремля и все кремлёвские сооружения были закомуфлированы под деревянные ветхие строения, всё выглядело необычно, как -то странно, только серебрянные ели стояли спокойно, торжественно, словно охраняя величественную красоту главной площади страны. Невольно припомнилось военное училище на 3 - й Мещанской улице, в котором мне выпала честь учиться. Посетил это место. Здания училища занимала воинская часть.
    К фронтовым рубежам ехал через Солнечногорск, Клин и по мере удаления от Москвы всё больше чувствовалось приближение линии фронта. Наш эшелон часто замедлял ход, останавливался почти перед каждым семафором. На станциях и полустанках пропускал все встречные составы переполненные ранеными. Станционные здания и сооружения в большинстве своём представляли печальное зрелище. Разрушенные и заколоченные стены, а то и просто груда камней да брёвен ещё дымящихся после недавней бомбёжки. Запасные пути были забиты составами сгоревших вагонов, искорёженными бомбами паровозами. Отъехав 10 километров от города Клин, я увидел необычную картину. На обочине автодороги в снегу стоял голый мёртвый немецкий солдат, на шее которого висела фанера с надписью: "Иду сшибать Москву."
    20 января 1942 года я прибыл в восьмой отдел штаба Калининского фронта, представился начальнику отдела подполковнику Комарову, состоялась короткая беседа со знакомством. Я там пробыл четыре дня и был откомандирован в распоряжение начальника восьмого отдела штаба 23 - й армии, которая вела ожесточённые бои с противником. Познакомившись с начальником отдела майором Шолёвым, я сначала был назначен делопроизводителем. Редко, но всё же он давал мне шифровать. Я работал уверенно, быстро и главное без ошибок. Это заметил начальник отдела и освободил меня от должности делопроизводителя, обязав заниматься только шифрованием. Пришлось привыкать работать в боевых условиях, когда бомбят самолёты, артилерийские и миномётные обстрелы. Сперва было жутковато, боялся допустить ошибки при шифровании, но быстро освоился и привык к таким условиям. Начальник отдела часто поручал мне расшифровывать телеграммы, которые не могли расшифровать мои коллеги.
    Мне как курсанту военного училища в конце января 1942 года поступил приказ о присвоении звания младшего лейтенанта. Следует отметить, как всё произошло. Утром после ночного дежурства я с лейтенантом Ивановым пошёл мыться в деревенскую баню, которая находилась не в далеке от деревни на берегу пруда. Разделись, начали мыться, как вдруг раздались где - то в дали разрывы бомб, гул немецких самолётов пролетавших над баней, затем сильный и частый стук в дверь бани. Это был капитан Саша Петров. Он скомандовал быстро одеться. В руках у него был свёрток. Мы быстро оделись. Он приказал курсанту Степанову встать по стойке смирно и зачитал приказ о присвоении мне звания младшего лейтенанта. Сняв с гимнастёрки и шинели знаки отличия курсанта, прикрепил к петлицам по одному кубику. Затем налил по маленькому стаканчику вина, мы выпили и закусили бутербродом. Так было отмечено и замочено моё звание. С присвоением офицерского звания меня поздравил начальник отдела и другие офицеры.
    Через два дня после чествования меня, 29 января во время бомбёжки авиацией противника, где размещался штаб армии, я был легко контужен взрывной волной. Две недели находился на изоляции в санчасти армии. Последствия контузии негативно сказались на моих глазах, они стали часто краснеть и выделять слёзы. Поступило распоряжение от начальника восьмого отдела об откомандировании младшего лейтенанта Степанова в распоряжение начальника восьмого отдела штаба 41 - й армии, которая формировалась на базе группы генерала Колпакчи. Мне не хотелось покидать коллектив, с которым у меня сложилась крепкая фронтовая дружба. Я до слёз переживал, но приказ есть приказ, его необходимо выполнять. Коллектив провожал меня с сожалением, желали успехов в работе на новом месте и в новой должности, подарили мне складной ножик, а Петров свою фотокарточку и обменялись домашними адресами.(фото прилагается)
    Прибыв в распоряжение начальника восьмого отдела штаба 41 - й армии майора Зубенко, у меня с ним состоялась продолжительная беседа. Он сказал мне, что из училища поступила на меня характеристика весьма положительная. В ней написано, что курсант Степанов отлично изучил и владеет шифровальными документами, в совершенстве овладел специальностью шифровальщика, кроме того, он хорошо изучил радиостанцию и может самостоятельно без помощи радистки передавать шифртелеграммы. В конце беседы майор Зубенко похвалил меня. После знакомства я попросил майора о назначении мення помощником начальника шестого отдела штаба дивизии, которая была вакантная. Мою просьбу майор не удовлетворил, заявив, что придёт время работать и в шестом отделе дивизии, и в стрелковых, и в танковых, и в конных корпусах. А пока утверждаю тебя помощником начальника восьмого отдела штаба армии, набирайся опыта в более благоприятной обстановке. Армия в данный момент находилась в обороне. С майором Зубенко мне пришлось работать до окончании войны.
    В ноябре месяце 1942 года гитлеровское командование испытывало острую нужду в резервах, чтобы с их помощью выправить катострофическое положение своих войск на сталинградском и кавказском направлениях. И чтобы не допустить переброску войск из группы армии центр, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение провести частную операцию, наступление войск Западного и Калининского фронтов против немецких войск, занимающих ржевский выступ. Согласно директиве от 8 декабря 1942 года совместными усилиями этих фронтов к 1 января 1943 года разгромить группировку противника в районе Ржев - Сычёвка. В этой операции была задействована 41 - ая армия, командуемая генералом Шарасовым, которой была поставлена задача: "К 10 декабря 1942 года разгромить противника в районе Цицино и восстановить утраченное положение в районе околицы. Затем не позже 20 декабря частью сил выйти в район Моловня - Владимирское - Ленино, с задачей замкнуть с юга окружённую группировку противника, и совместно с частями Западного фронта не позже 20 декабря овладеть городом Белый." Операция сначала проходила успешно и по плану. Однако противник разгадал замысел нашего командования и сумел подтянуть в район действий значительные силы, особенно танковые с других участков фронта. В районе нашего прорыва противник сильным ударом по флангам отсёк наш механнизированный корпус, которым командовал генерал - майор Соломатин. Корпус оказался в окружении.
    В целях быстрого и оперативного обеспечения шифросвязью командования корпусом, начальник восьмого отдела штаба армии майор Зубенко принял решение, на период проведения операции откомандировать лейтенанта Степанова в распоряжение начальника шестого отдела штаба танкового корпуса. Перед убытием в корпус майор Зубенко беседовал со мной и давал соответствующие инструкции. Он напомнил мне: "Ты просил меня направить тебя работать помощником начальника шестого отдела дивизии, я твою просьбу удовлетворяю. По завершении операции снова возвратишься в восьмой отдел штаба армии. Желаю успехов." Я ему ответил, что его доверие оправдаю.
    Более пяти суток корпус вёл боевые действия, находясь в окружении и в тяжелейших условиях, неся значительные потери в живой силе и технике, иссякали боеприпасы и продовольствие, а то, что сбрасывалось с самолётов на парашютах, большая часть попадала к противнику, а не к своим войскам. Кольцо окружения сжималось очень быстро. Настал критический момент для шифровальщиков. Начальник отдела после тяжёлого ранения умер. Ответственным за судьбу шифродокументов стал я. Шивровальщики и шифродокументы находились в опасности и в любую минуту могли попасть к противнику. Я знал, что за шифродокументами охотилась разведка противника. По вермахту был издан приказ Гитлера, в котором говорилось, что кто возьмёт в плен русского шифровальщика с шифродокументами, тот будет награждён крестом, отпуском на родину и обеспечен работой в Берлине.
    Исходя из создавшегося критического положения, в целях не допущения попадания шифродокументов к противнику, я принял решение на уничтожение документов, самого себя и помощника. Поставили перед собой канистры с бензином, горку гранат и взрывчатку. Доложил генералу Соломатину о своём решении. Генерал сказал мне, что прежде чем уничтожить шифродокументы и себя, нужно срочно зашифровать и передать в штаб Калининского фронта шифрограмму по оказанию немедленной помощи. Установить время одновременных ударов по боевым порядкам противника с целью прорыва обороны. Я зашифровал телеграмму командующего корпусом и мне же пришлось её передавать по рации, радистка оказалась раненой. С её помощью я связался с корреспондентом, просил его срочно принять телеграмму, расшифровать и немедленно вручить адресату. Через некоторое время из штаба фронта было получено подтверждение о вручении телеграммы адресату. О проделанной работе я доложил генералу, который дал разрешение на уничтожение шифродокументов. Уничтожили шифровальные коды, таблицы, подлиники исходящих телеграмм и другую документацию сожгли, а пепел закопали в землю. В уничтожении секретных документов и шифров учавствовал я, мой помощник и адьютант генерала. Был составлен акт на уничтоженные документы, который подписали все участники этого мероприятия.
    Мне пришлось многое пережить и поволноваться. В голове появились мысли о том, сумеют ли шифровщики штаба фронта полностью расшифровать переданную мною по рации телеграмму, будет ли оказана корпусу необходимая помощь, чтобы вывести из окружения оставшуюся часть личного состава, оружия и техники. Приближалось установленное время наступления, а сигнальных ракет в небе не появлялось. Я прекрасно понимал, что вторично послать шифрограмму не мог, документы уничтожены. Переживания и нервные волнения оказались напрасными. В установленное время в небе появились красные ракеты  -  начало атаки. Началась мощная артилеристская миномётная и авиационная обработка позиций противника, перешли в наступление стрелковые подразделения. Противник начал отступать. По отступающим частям, изнутри кольца вели огонь подразделения корпуса. Оборона противника на большом участке была прорвана. Подразделениям корпуса удалось выйти из окружения, даже были вынесены тяжелораненые солдаты и офицеры. Я во время выхода был легко ранен осколком мины в левую руку. Личный состав корпуса был до крайности измотан тяжёлыми боями. Остатки корпуса были отведены в тыл на отдых и доукомплектование. В районе выхода из окружения мне впервые удалось встретиться с Георгием Константиновичем Жуковым.
        Возратившись к месту основной службы в восьмой отдел штаба 41 - й армии, я подробно доложил начальнику отдела майору Зубенко о проделанной работе в начальный период операции, в период нахождения в окружения и в критический период сужения кольца войск противника. Акт об уничтожении шифродокументов я передал Зубенко. Ознакомил его с обстоятельствами гибели начальника шестого отдела корпуса капитана Смирнова и места его захоронения. Рассказал,как готовился к самоуничтожению, но генерал требовал не торопиться. В конце рапорта я сказал: "Ваше доверие, товарищ майор, мною оправдано." Он пожал мне руку и поцеловал.
    Через два дня после выхода из окружения меня вызвали в СМЕРШ. Я расстроился и очень волновался, какие только мысли не лезли в голову. Задавал себе вопрос: "Неужели мною были сделаны опущения во время нахождения в окружении?" и сам себе отвечал: "Я ошибок не допускал, делал всё согласно инструкций." Представился начальнику СМЕРШа. Тот смотрел на меня строго и спрсил меня почему я такой взволнованный, нервный, глаза красные и слезистые, рука перевязанная. Я ответил, что глаза красные от перенапряжения и переутомления, а рука легко ранена во время выхода из окружения. Тогда СМЕРШовец сказал, что пригласил меня не по служебным делам, а по личным. После этих слов у меня от сердца отлегло. Он продолжил: "От Вашей матери на имя командира части поступило письмо, в котором она пишет, что от тебя она более полугода не получает писем, беспокоится за твою судьбу." Затем начальник СМЕРШа капитан Шолёв сделал мне серьёзное замечание и внушение и потребовал немедленно написать письо матери. Приказал в дальнейшем писаить письма регулярно, смотря по обстановке. От его же я узнал плохую новость, что в боях под Москвой в декабре месяце 1941 года погиб брат Михаил. Из части жене поступила похоронка. В последствии выяснилось, что он жив. Его подобрали на поле боя санитары, он был тяжело ранен осколком мины в правое лёгкое, и эвакуировали в Москву в Боткинскую клинику. На лечении Михаил находился длительное время.
                   За бесперебойное и оперативное обеспечение командования шифросвязью я был представлен к награждению орденом Красной Звезды и отпуском на пятнадцать суток с выеэдом на родину.
        Я домой приехал в первой половине марта 1943 года неожиданно, говорится, как ком снега на голову свалился. В тот момент дома ни кого не оказалось. Найдя в условном месте ключ от двери, я вошёл в дом, разделся, прошёл в горницу и перед висящим на стене зеркалом начал бриться. Услышал, что кто -то вошёл в дом, это была мама. Она увидев в прихожей висящую шинель и шапку, испугалась. Ей показалось, что это форма милиционера и она пошла к соседке Ольге Владимировне Волковой. Рассказала об увиденном и вместе с ней вернулась в дом Степановых. Увидев военную одежду соседка сказала Екатерине, что одежда не милиционера, а военного. Вошли в спальную комнату и увидели сидящего за столом мужчину. Соседка громко закричала: "Катерина! Это же твой сын Алексей!" Бросились к нему, стали обнимать, целовать, а на глазах у обеих были слёзы. Так состоялась встреча матери с сыном.
    Мама, брат Борис и сестра Валентина выглядели плоховато, особенно мама. Семейный бюджет был мизерный, всего пятьсот сорок рублей. Этих средств хватало только на покупку продуктов питания по талонам. По дорогой цене хлеб она покупала очень редко и только для сына Бориса, как работающего по 12 часов в сутки, а нередко и больше. Он работал на заводе, изготавливая снаряды к 45 милиметровым пушкам. Мать с сестрой ходили по полям и собирали оставшиеся на земле колосья зерновых культур, гнилую картошку, рвали щавель. Жизнь была очень трудной и тяжёлой. Я привёз с собой продуктов и дал матери две тысячи рублей.
    Из пятнадцати суток нахождения в отпуске, я почти ежедневно ходил работать на текстильный комбинат в свой родной ткацкий цех. Помогал в ремонте и наладке ткацких станков, на которых вырабатывались ткани, идущие на пошив обмундирования личному составу Армии. Директор комбината Михаил Сорокин душевно поблагодарил меня и вручил ценный подарок.
    В кинотеатре ко мне подсела миловидная девочка, поздоровалась со мной и между нами завязался разговор. Оказалось, что девочку зовут Смирнова Лида 1924 года рождения, живёт на Большой Рыбаковской улице с матерью, а отец находился в заключении, но за что и по какой причине она мне не сказала, а я не настаивал. Она являлась студенткой Кинешемского текстильного техникума, но в связи с тяжёлым материальным положением хочет оставить техникум. Я посоветовал Лиде продолжать учёбу. За время отпуска я ещё дважды встречался с Лидой, дали друг другу обещание продолжать дружить. Она заверила меня, что будет ждать меня до окончания войны и приезда на родину. Пришла на вокзал проводить меня, крепко онялись и несколько раз поцеловались. Я регулярно получал от неё письма, которые были очень тёплыми, душевными, содержащими много лирики. Они поднимали дух и настроение. Я до конца войны посылал Лиде денег, чтобы она продолжала учёбу и закончила техникум.
    Следующая встреча с Лидой состоялась 27 мая 1946 года. Она познакомила меня со своими родителями и из беседы с ними я узнал, что её отец отбывал наказание по 58 - ой статье. Ввиду того, что я связан с секретными документами и тайной информацией, вынужден был прервать связь с Лидой. Я бы не стал с ней продолжать отношения после первой встречи, если бы знал, что её отец осуждён по 58 - ой статье. Разлука для нас была тяжёлой и плачевной. Некоторое время мы обменивались письмами, их семья уже жила в городе Вичуга, а потом связь окончательно прекратилась.
    Перед отъездом на фронт я посетил комитет комсомола комбината, поговорил с секретарём комитета Малининой на разнообразные темы. Она передала мне посылку с тёплыми вещами и другими предметами для офицеров отдела и письмо от девушек - комсомолок комбината. Это была моя последняя встреча с ней, вскоре она умерла.
        Вернувшись из отпуска к месту службы, я застал только комендантский взвод. Командир  взвода проинформировал меня, что управление штаба армии передислоцируется, грузится на станции Нелидово. Он любезно предоставил автомобиль и я успел застать свою часть. Сослуживцы встретили меня хорошо. Я рассказал им, как првёл отпуск, о жизни трудового народа, вручил им письмо и посылку от девушек комсомолок и выполнил просьбу матери, вручив им скромный материнский подарок - трёхлитровую банку мёда и приготовленные в домашних условиях продукты питания.
    На базе управления штаба 41 - ой армии формировался штаб Степного фронта. На рубеже Ливны - Старый Оскол сосредотачивались войска, входящие в состав Степного фронта, в основном соединения и части участвовавшие в разгроме окружённой группировки войск противника под Сталинградом. Эти войска предназначались для парирования случайностей и в качестве мощной группировки для перехода в общее контрнаступление. Фронтом командовали  генерал - полковник Конев, член военного совета генерал - лейтенант Сусайков и начальник штаба генерал - лейтенант Захаров. Степному фронту отводилась весьма важная роль, он не должен был допустить глубокого прорыва наступающего противника, а при переходе наших войск в контрнаступление его задача заключалась в том, чтобы нарастить мощь удара советских войск из глубины. Костяк восьмого отдела штаба Степного фронта составляли офицеры восьмого отдела 41 - ой армии, но много было молодых неопытных офицеров, только что окончмвших курсы по шифровальному делу. В их числе оказался лейтенант Мишин, с которым я учился в Московском военном училище. Начальником отдела был подполковник Абрамян. Меня утвердили в должности помощника начальника отдела, старшим смены. Работы в этот период было невероятно много, по несколько суток подряд приходилось находится в отделе. Подполковник Абрамян обязал меня лично шифровать телеграммы, исходящие от руководства фронтом, особенно от представителя Ставки Мехлиса идущие в адрес Генерального штаба армии,  Ставку Верховного Командования и лично Сталину. Неопытные офицеры допускали много ошибок, искажений, на что начальнику отдела неоднократно указывалось руководством штаба, а Мехлис строго его наказал. Начальник отдела обязал меня учить неопытных офицеров быстрому и качественному шифрованию. Я у начальника отдела  пользовался авторитетом и уважением.
    Позднее Степной фронт был переименован во 2 - ой Украинский фронт. Произошла смена руководства отделом, вместо подполковника Абрамяна был назначен полковник Пименов. Прощаясь со мной, подполковник Абрамян обещал забрать меня работать к себе в Москву в Главный штаб авиации. Своё обещание он сдержал. Из восьмого управления Генерального штаба армии поступило распоряжение об откомандировании старшего лейтенанта Степанова в Москву в распоряжение подполковника Абрамяна. Данное распоряжение полковник Пименов не выполнил, мотивировав тем, что он сам испытывает недостаток в классных и опытных специалистах, как Степанов. Работы сейчас очень много, фронт ведёт наступательные действия, а старший лейтенант Степанов постоянно используется по обеспечению шифросвязью командуещего фронтом и часто находится с ним на запасных командных пунктах. Доказав и разубедив начальника восьмого управления Генерального штаба армии генерал - лейтенанта Белюсова, который своё распоряжение отменил. Я являлся начальником смены и в моём подчинении было пятнадцать офицеров, из которых половина были слабо подготовленные в быстроте шифрования и допускающие ошибки - искажения.
         Части и соединения 2 - го Украинского фронта участвовали в разгроме противника на Курской дуге, в освобождении городов Белгорода и Харькова. По случаю освобождения Белгорода, вечером 5 августа 1943 года столица нашей Родины салютовала в честь доблестных войск Брянского, Западного и Центрального фронтов  занявших город Орёл, и войск Степного и Воронежского фронтов освободивших Белгород. Это был первый артилерийский салют в ходе Великой Отечественной Войны в честь доблестных советских войск. 23 августа был освобождён город Харьков, завершив это крупное сражение Великой Отечественной Войны. Закончилось оно разгромом главной группировки немецких войск, на которую Гитлер возлагал много военно - политических надежд. В курской операции в районе железнодорожной станции Прохоровка произошло самое крупное встречное танковое сражение второй мировой войны между наступающей немецкой танковой группировкой и советскими войсками, наносившими контрудар силами 5 - ой гвардейской танковой армии, усиленной 2 - м гвардейским танковым корпусом и 2 - м танковым корпусом и частью сил 5 - ой гвардейской армии. С воздуха по противнику наносила массированные удары авиация 2 - ой воздушной армии и частями 17 - ой воздушной армии, а также авиация дальнего действия. В сражении под Прохоровкой проявилось превосходство советской военной техники и исскуства над немецко - фашистской. Сражение под Курскрм и Орлом продолжалось со 2 июля по 23 августа 1943 года, пятьдесят дней кипела эта великая битва с немецко - фашистскими захватчиками.
    Мне будучи на командном пункте Конева пришлось воочию видеть битву под Прохоровкой, где шло сражение танкистов, артилеристов, стрелков и лётчиков. Он говорил, что невозможно представить, описать и рассказать обо всём, это был по сути Ад. Слышал и высказывание маршала Жукова: "Достаточно было бы не участвовать в боях, а только посмотреть на яву, чтобы стать ненормальным человеком."
    Мне пришлось много потрудится, испытать разнообразные трудности, приходилось шифровать днём и ночью. Одно за другим приходилось шифровать боевые распоряжения, ибо обстановка менялась очень быстро. Отослав одно распоряжение в часть, которое шифровальщик ещё не успел расшифровать, как туда же следом отправлена очередная шифровка, отменяющая первоначальное распоряжение. Часто не было времени для принятия пищи. Как - то во время обеда Конев спрашивает адьютанта: "А почему нет колдуна? Немедленно пригласите его." От сильного переутомления и напряжения уменя заболели глаза, я стал плохо видеть был вынужден просить у начальника отдела полковника Пименова о замене меня. Сменщик лейтенант Жиров прибыл на командный пункт. Генерал Конев меня не отпустил, предложил несколько дней поработать вместе со сменщиком. Так я и поступил. Через два дня лейтенант Жиров поехал в штаб фронта. Возвращаясь с командного пункта в штаб фронта, машина в которой ехал Жиров была обстрелена самолётом противника. Жиров был тяжело ранен и через два дня умер.
            За бесперебойное и качественное обеспечение шифросвязью командования фронтом во время данной операции командующий фронтом генерал - полковник Конев наградил меня командирскими часами и присвоением очередного звания капитана.(фото прилагается)
        В дальнейшем войска фронта освобождали Полтаву, Кременчуг, форсировали реку Днепр, участвовали в освобождении правобережной Украины. К концу декабря 1943 года 2 - ой Украинский фронт получил значительное пополнение танками, самоходно - артилерийскими установками, в состав фронта был передан усиленный 5 -ый кавалерийский корпус, крмандуемый генералом Плиевым, и несколько артилерийских частей, что укрепило войска, но далеко не удовлетворило их потребности. Особенно малочисленными оставались общевойсковые соединения, без которых, как правило, не достигается и не закрепляется успех операции.
    2 - ой Украинский фронт совместно с 1 - ым Украинским имели задачу подготовить и провести Корсунь - Шевченковскую операцию, которая началась 24 января 1944 года и продолжалась 25 дней. Бои проходили упорные с переменными успехами, отважно сопротивлялся противник, когда он был в окружении. В целях ускорения в завершении  операции 8 февраля наши парламентарии через полковника Фуки вручили ультиматум окружённому противнику о прекращении сопротивления. Из штаба генерала Штемермана был получен отказ от приёма ультиматума. Пришлось вести боевые действия до полного разгрома окружённой группировки противника. Противник отступал, пытался оторваться от преследователя, с боями прорвать кольцо окружения и выйти из него, чтобы закрепиться на ранее приготовленных рубежах. Действовала конно - механнизированная группа генерала Плиева, она шла по пятам противника, создавая панику в его войсках. 12 февраля 1944 года с окружённой группировкой было покончено. Взято в плен 18 тысяч человек и боевая техника этой группировки. Москва салютовала войскам 2 - го Украинского фронта.
    В период данной операции командные пункты в целях оперативного управления войсками менялись очень часто. Чтобы не допустить срыва  в обеспечении шифросвязью командования фронтом, мне с небольшой группой шифровальщиков приходилось с шифродокументами верхом на лошадях по бездорожью переезжать с одного пункта на другой. Время шло к ночи. Группа шифровальщиков переутомилась и большинство офицеров просили меня остановиться на короткое время, отдохнуть в деревне Ивушки. Я категорически отказался от отдыха, так как было несколько нерасшифрованных телеграмм от генерала Плиева, войска которого глубоко вклинились в тыл противника. Командующий фронтом генерал Малиновский требовал от меня данных о положении и обстановке дел в войсках Плиева, какая ему необходима срочная помощь. До следующего командного пункта оставалось пять километров. Я принял решение на отдых не останавливаться, а быстро добираться до командного пункта. Офицеры со мной согласились. Отъехав не более километра от деревни, в которой хотели отдыхать, как налетели два вражеских самолёта и сбросили несколько бомб на эту деревню. Деревня почти вся была разрушена.
        После уточнения обстановки и задач утверждённых Ставкой, фронт начал ускоренную подготовку новых наступательных операций и материально - технического обеспечения. В связи с полной весенней распутицей на Украине было тяжело сосредотачивать снаряды, мины, бомбы, горючее и продовольствие в войсковых частях. Распутица сделала дороги непроезжими. Автомобили оказались совершенно парализованы. На большаках, проилках и прямо в поле были разбросаны машины. Одни скособочивались и проваливались в кювет, другие стояли поперёк дорог, одни давно замерли, потеряв всякую надежду сдвинуться с места, другие ревели перегретыми моторами, пытаясь продвинуться хотя бы на метр. Грязь засасывала колёса всё глубже и глубже, пока машина не сядет на брюхо, делаясь совсем неподвижной. Тогда впрягались солдаты и тащили на себе пушки, миномёты. Несли на плечах ящики с боеприпасами, утопая в глубокой грязи. К фронту двигались караваны лошадей, волов и даже коров навьюченных военными грузами. Женщины, старики, подростки сплошным потоком тянулись в сторону передовой, связав  попарно за хвосты мины и перекинув их через плечо, они несли этот опасный груз не только без боязни, а как - то весело с шутками, довольные, что стали полезными фронту.
    Немецкое командование считало, что советские войска не смогут в таких условиях наступать и оно будет иметь достаточно времени, чтобы перегруппировать силы и укрепить оборону. На этом необоснованном расчёте командование фронтом и решило поймать врага, нанеся ему ряд сокрушительных ударов. Командование вновь решило использовать оперативную внезапность, которая была теперь прочно освоена советским оперативно - стратегическим исскуством.
    В соответствии с планом Ставки 2 - ой Украинский фронт должен был наступать в общем направлении на Бельцы - Яссы. Частью сил предполагалось наступать на Хотин, взаимодействуя с левым крылом 1- го Украинского фронта.
    В Ясско - Кишенёвской операции планировались высокие темпы наступления, но добиться этого войска могли при условии внезапного и быстрого прорыва главной полосы обороны противника. На участке прорыва решить эту задачу поручено 7 - ой гвардейской Сталинградской армии с командующим генералом Шумиловым. С поставленой задачей армия справилась успешно. Исключительная стремительность нашнго наступления повергла в панику не только солдат и офицеров, но и генералов фашистской армии. Мощность первого удара была ошеломляющей, к исходу второго дня успешно прорвав главную оборонительную полосу, овладели городом Шевергу - Фрумос и своим успехом содействовали окружению вражеской группировки в районе юго - западнее Кишенёва. Войска 2 - го Украинского фронта  перейдя в наступление при поддержке массированных ударов артилерии и авиации, прорвали очень глубоко эшелонированную оборону противника северо - западнее города Яссы и за три дня наступательных боёв продвинулись вперёд на 60 километров, расширив прорыв до 100 километров по фронту. В ходе наступления войска фронта штурмом овладели мощными опорными пунктами обороны противника, а именно городами Яссы, Шергу - Фрумос, Унчены и с боями заняли более двухсот других населённых пунктов. За одну декаду была полностью разгромлена группа армий Южная Украина под командованием генерала Фрионера, уничтожены двадцать две пехотные дивизии, разгромлены почти все румынские дивизии находившиеся на фронте, полностью освободили Молдавию. 26 марта 1944 года войска 2 - го Украинского фронта  на 85 километровом участке севернее Цигель вышли на государственную границу. Это был по истине праздничный и исторический день. Группа пограничников установила первый столб на государственной границе Союза Советских Социалистических Республик с Румынией.
    В этот  же 1009 - ый день войны небо Москвы расцветил салют, возвестивший начало полного освобождения родной земли от немецко - фашистских оккупантов. Выход на государственную границу проходил радостно и торжественно, что было вполне объяснимо и понятно. Здесь пограничники первые пролили свою кровь в памятное утро 22 июня 1941 года. Заставы были колыбелью их мужества и стойкости.
    Это важнейшее событие выглядело так. Привезли отёсанный дубовый кряж, врыли его в землю, прибили фанерную дощечку  с четырьмя буквами - СССР. Пограничники поклонились столбу. Командир снял с плеч вещевой мешок, достал из него выцветшую зелёную фуражку, пронесённую им через всю войну, надел её, прогремел троекратный салют и граница начала жить своей жизнью.
    Первые пограничные части вставшие на охрану восстановленной границы, встретились с большими трудностями. Все помещения довоенных застав лежали в развалинах, пограничные знаки и другие обозначения на государственной границе были уничтохены. Выйдя на границу, пограничники сразу же повели решительную борьбу с нарушителями советских рубежей. Только в течении одних суток пограничным отрядом на границе с Румынией было задержано около трёх десятков нарушителей. Этот же период характерен усилением борьбы против вооружённых банд украинских буржуазных националистов и других националистических групп, а также с оставшимися в приграничных районах агентами гитлеровской разведки, шпионами и диверсантами. Младший лейтенант Зайювовский, старшина Кятаев, сержант Заболотский ликвилировали группу из пяти человек. В полевой сумке и карманах главаря нашли несколько печатей и штампов различных частей Красной Армии, десятки служебных бланков, шифры, другие документы, а в потайном кармане брюк удостоверение на немецком языке. В вещевых мешках солдат оказались взрывчаика, детонаторы, бикфордов шнур и портативная радиостанция.
    В этих операциях на шифровальщиков выпала двойная нагрузка, так как приходилось обеспечивать шифросвязью не только командование фронтом, но и представителей Ставки Верховного Командования, которые координировали выполнение директив Ставки. Чаще всего находились маршалы Жуков и Тимошенко. В их адрес поступали донесения и информация с других фронтов. Кроме ответственности за своих подчинённых мне лично приходилось много шифровать телеграмм, исходящих от представителей Ставки, и расшифровывать телеграммы поступающие в их адрес. Много шифровок из дивизий и корпусов связистами принимались не по проводной системе, а по рации. Здесь радистки из - за помех в эфире допускали много ошибок в тексте цифр, что затрудняло работу шифровальщиков. От сильной умственной перегрузки лейтенант Иванов психически заболел, отправлен в госпиталь и в часть не вернулся.
        После завершения Ясско - Кишенёвской операции на фронте наступило временное затишье, шла перегруппировка и доукомплектование частей.
    В десять часов утра 10 августа 1944 года я заступил на дежурство. От сменщика капитана Мишина принял шифродокументы, наличие нерасшифрованных шифротелеграмм и телеграмм требующих зашифрования, особенно от представителя Ставки, которые по важности должны обрабатываться немедленно в первую очередь и только начальником смены. Таких телеграмм оказалось незначительное количество от общего наличия телеграмм. Распределив корреспонденцию по важности и срочности, приступили к её обработке. В первую очередь в основном обрабатывались телеграммы оставшиеся от предыдущей смены, на что потребовалось около двух часов, а потом работа проходила по мере поступления шифровок. К двум часам ночи 11 августа 1944 года обстановка в отделе была спокойная, почти все важные документы были обработаны. Вид у личного состава был утомительный, резко упала работоспособность, некоторые во время шифрования дремали. Чтобы не допустить ошибок и искажений, я разрешил офицерам сделать получасовую передышку. Офицеры моментально все заснули. Я сел за стол у дежурного телефона и стал проверять расшифрованные телеграммы. От усталости и перегрузки, уже не контролируя своё физическое состояние, я уснул и не услышал телефонный звонок, пока не застучал в дверь караульный солдат, который охранял помещение отдела. Я взволнованный снял трубку, услышав в ней грубый голос адьютанта маршала Тимошенко. Он приказал мне немедленно прибыть к маршалу. Адьютант встретил меня недоброжелательно, крепко отругал за то, что я длительное время не снимал трубку телефона. Я обстоятельно доложил полковнику о случившемся. Он увидел моё усталое, утомлённое состояние, болезненные красные глаза и смягчился. Ушёл в кабинет Тимошенко и через несколько минут пригласил меня зайти в кабинет к маршалу. Войдя в кабинет, я увидел сидящнго за столом с суровым взглядом маршала высокого роста, крепкого телосложения. Я думал ,что если он ударит меня кулаком, то получится из меня лепёшка. Он смотрел на меня сурово и пригласил подойти к столу. Натации и выговоры от него не последовали, видимо он уже был в курсе о случившемся. Маршал передал мне оперативное донесение в адрес Ставки Верховного Командования, приказал лично зашифровать, проследить за ходом передачи на узле связи штаба фронта, а также проследить за временем приёма, расшифрования в восьмом управлении генерального штаба и вручения адресату. Работа мною была проделана оперативно и качественно. 
    После сдачи смены капитану Мишину в девять утра 11 августа 1944 года я пошёл с докладом о проделанной работе к начальнику отдела полковнику Пименову. Он слушать мой доклад и разбираться о случившемся казусе не стал, по всей вероятности он уже был проинформирован адьютантом маршала Тимошенко, а отправил меня во фронтовой госпиталь на медицинское обследование и лечение. На вторые сутки пребывания в госпитале утром в палату вошла медицинская сестра, с целью проверить температуру, артериальное давление, сделать внутривенный укол и закапать капли в глаза больному. Разглядев сестру, я подумал, что эта девчина по всей вероятности Вера Васильевна Виноградова, которая лечила меня будучи легко контуженного в санчасти 29 армии на Калининском фронте в январе 1942 года. Я обратился к сестре, задав ей вопрос: "Вы не Валентина Васильевна? Вы меня узнали?" Она ответила: "Да это я." Потом какое - то мгновение смотрела на меня и лучезарной улыбкой ответила, что узнаёт. Она сказала, что тогда Вы были младшим лейтенантом, а сейчас капитан и очень изменился. За десять дней пребывания в госпитале, мы с Валентиной о многом говорили, узнали о прошедших годах жизни. (фото прилагается)   Я подробно рассказал о себе, о родственниках, что у меня на родине нет любимой девушки. Она также поделилась о себе, заверила, что незамужняя, что до войны дружила с мальчиком, которого в армию не призвали и оставили на брони, что он работает на авиационном заводе в городе Горький. Рассказала, что письма он ей пишет редко и хочет жениться на другой. Я сделал Валентине предложение и она задумалась. Потом ответила, что подумает и при очередной встрече или в письме даст мне окончательный ответ. Между нами завязалась переписка и в первом же письме она мне ответила согласием. Очередная наша встреча состоялась ровно через год в мае месяце 1945 года в городе Братислава в Чехословакии. Встреча была тёплой и радушной. Она вторично подтвердила своё согласие связать свою судьбу со мной. Я Валюше подарил золотые серьги. Крепко поцеловались и расстались. В августе 1945 года я из Монголии дважды писал Валентине письма в госпиталь и домой в Горький. Длительное время Валентина на мои письма не отвечала и лишь в октябре 1945 года я получил от неё письмо, в котором она говорила, что её в декабре демобилизуют из армии и она поедет домой к матери в Горький. Пишет, что скучает по мне и желает скорейшего окончания войны с Японией, чтоб я остался живым и после демобилизации приехал к ней в Горький, что будет ждать меня. После этого письма снова Валентина более месяца не писала. В марте 1946 года получил письмо из Горького, но не от Валентины, а от её матери, в котором она подробно писала о трагической гибели дочери в автомобильной катастрофе. Валя считала дни, когда состоится долгожданная встреча. Но коварная судьба не дала возможности соединиться сердцам фронтовой пары. Матери Вали я послал скорбное письмо, поблагодарил за за хорошее воспитание дочери и переслал денежный перевод.
        Через десять дней ко мне в госпиталь прибыл капитагн Мишин. Он мне сказал, что в отношении меня готовится оргвывод, но какой он не знает. Возращаясь из госпиталя к месту службы, у мея в голове крутилась мысль, что если меня понизят в звании и переведут на более низкую должность, но она была опровергнута. Начальник восьмого отдела штаба фронта полковник Пименов встретил меня доброжелательно, обстоятельно разобравшись о случившимся казусе. По окончании беседы полковник приказал мне продолжать работать в должности начальника смены, но строго предупредил, чтобы в будущем подобных случаев не допускать.
    Прежде чем приступить к своим служебным обязанностям, полковник Пименов обязал меня поехать с заместителем начальника оперативного отдела штаба фронта подполковником Беловым в румынский город Фетешти в штаб 3 - го Украинского фронта, а потом в штаб 57 - ой армии для решения оперативных вопросов. В мою функцию входила передача начальнику восьмого отдела штаба 57 - ой армии шифровальных таблиц, с помощью которых отдел может передавать оперативные сводки в восьмой отдел штаба 2 - го Украинского фронта, минуя восьмой отдел 3 - го Украинского фронта. На кануне нашего приезда 6 сентября 1944 года в штаб фронта поступил приказ от Верховного Главнокомандования начать военные действия на территории Болгарии. Маршал Толбухин, командующий 3 - им Украинским фронтом, приказал войскам двинуть вперёд передовые отряды. Через полчаса командующий 57 - ой армии доложил, что одна из пехотных дивизий болгарской армии построившись у дороги, встретила наши части с развёрнутыми красными знамёнами и торжественной музыкой. Такие же события произошли и на других направлениях. Командиры докладывали, что идёт стихийное братание советских воинов с болгарским народом. Обо всём этом было немедленно сообщено в Ставку. Согласно указанию Верховного Главнокомандования в 21 час 9 сентября закончилось движение войск, которые расположились в назначенных районах. В этой войне не было жертв ни с той, ни с другой стороны. Все эти события явились ярким проявлением освободительной миссии нашей армии. Находясь в штабе 57 - ой армии на территории Болгарии, я с подполковником Беловым был очевидцем этих радостных, трогательных событий. По сей день во время исполнения песен "Хороша страна Болгария ...", "Алёша", я с волнением слушаю и с трепетом в душе вспоминаю болгарский сентябрь 1944 года.
    Возратившись из командировки, я приступил к выполнению своих обязанностей начальника смены восьмого отдела штаба фронта. Начальник отдела полковник Пименов поздравил меня с награждением орденом Красной Звезды за успешную работу по обеспечению бесперебойной шифросвязью представителей Верховного Главнокомандования и командования фронтом в период Корсунь - Шевченковской и Ясско - Кишинёвской операций.
        С восстановлением государственной границы СССР, наступила новая фаза войны  -  освобождение Европы от фашизма. Театр основных военных действий переместился на территории союзников Германии. Успешно завершив разгром Ясско - Кишинёвской группировки противника и освободив значительную часть Румынии, 2 - ой Украинский фронт перешёл в стремительное наступление по территории Румынии, быстро продвигался на запад через Валахскую равнину по территории Венгрии. Особого сопротивления войскам фронта противник не оказывал, к тому же Румыния вышла из состава гитлеровской коалиции и капитулировала. В дальнейшем румынская армия в составе 2 - го Украинского фронта принимала участие в разгроме немецкой армии на территории Венгрии и Чехословакии. ( фото прилагается )   Румынское правительство, приняв решение о капитуляции, тем самым предотвратило на её территории ожесточённые боевые действия, спасло от разгрома столицу Бухарест, другие крупные города и промышленные объекты. Главнокомандующий войсками Советского Союза Иосиф Сталин наградил короля Румынии Михаила орденом Победы и подарил ему учебный самолёт У- 2. В Бухаресте мне побывать не пришлось, но всё же увидел его на близком расстоянии во время передислокации штаба фронта, проезжая мимо.
        Соединения фронта, вырвавшись из карпатских теснин, быстро покатились вперёд по венгерской равнине. На танках, автомашинах, тягачах, верхом на лошадях - вся эта армада двигалась к Будапешту. Командиры и каждый солдат понимал, что овладение Будапештом выведет Венгрию из войны на стороне Германии и приблизит победу. Однако это не походило на победный марш, наступление было трудным, изнурительным. Тремя обводами встретила наши войска оборонительная линия Маргарита, которую занимали части вражеской группировки ЮГ. Прогрызали её огнём и кровью бойцов. К исходу 26 декабря 1944 года войска 2 - го и 3 - го Украинских фронтов соединились у города Экстерга, замкнув кольцо окружения вокруг Будапешта. Внутри кольца были надёжно заперты немецкая танковая и моторизированная дивизии, полки и соединения 3 - й Венгерской армии, всего свыше 190 тысяч человек готовых к яростной борьбе, превратив каждый дом в крепость. Упорные и ожесточённые бои продолжались в районе озера Балатон. В этих боях героически сражался родниковец, мой земляк Павел Милов, которому было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда. По окончании войны и демобилизации из армии он работал на родниковском текстильном комбинате помощником мастера ткацкого производства.
        27 декабря 1944 года по решению Ставки Верховного Главнокомандования была создана специальная Будапештская группа войск, возглавляемая генерал - лейтенантом Афониным. Встал вопрос перед командующим и его штабом: "С ходу бросить войска на штурм или же попытаться склонить противника к капитуляции?" Хотя командующий не пытал особых иллюзий, но в одном был твёрдо убеждён, что если есть хотя бы один шанс решить вопрос мирным путём, то его надо непременно использовать. Решили направить к немцам парламентёров с разных направлений и участков фронта. Были подобраны и утверждены для этого задания капитаны Остапенко и Штеймец. В помощь Остапенко выделили сопровождающих старшего лейтенанта Орлова и старшину Горбатюка. На кануне наши звуковещательные станции несколько раз передавали на немецком и венгерском языках, что 29 декабря линию фронта перейдут советские парламентёры с благородной миссией. Были точно указаны время и маршрут следования. это предупреждение сработало, над позициями стояла тишина. Вскоре тишину нарушила стрельба из окон домов и парламентёры укрылись в небольшой рытвине. Потом они встали и решили идти вперёд, навстречу им из придорожного прикрытия знаком показали "стоп". Приблизившись, они надевают на глаза Остапенко и его сопровождающих повязки и увезли куда - то на своей машине. Ехали не более получаса. Остапенко всё время придерживал рукой полевую сумку, в которой был текст ультиматума. Привезли их в штаб дивизии СС расположенный в бункере. Когда с парламентёров сняли глазные повязки, они увидели сидевших за столом трёх немецких офицеров. Старший по званию - майор кивнул головой Остапенко, дав понять, что готов его послушать. Остапенко сказал, что получил приказ передать текст ультиматума командующему окружённой группировки войск генерал - полковнику Пфефферу Вольденбургу. Немецкий майор ответил, что генерал - полковник не примет ультиматум, но я обязан ему доложить и передать текст. Спустя минуту он скрылся за массивной железной дверью. Целый час прошёл в тревоге и томительном ожидании. Как знать с чем вернётся эсэсовец? А если с приказом "убить" или "пленить" их? Дверь бункера уже открылась с другой стороны, в которой появился всё тот же эсэсовец и отрывисто произнёс: "Передайте своему командованию, что ваш ультиматум отклонён." Парламентёрам снова надели повязки на глаза, вывели наверх из бункера и на машине отвезли на нейтральную полосу. Здесь у них сняли повязки и они увидели неподалёку свою машину, к которой они шли хладнокровно и с достоинством. Когда до машины оставалось несколько шагов, Остапенко сказал своим спутникам: "Жаль, что обречённая на гибель группировка немцев не приняла условия ультиматума, которое сохранило бы ... " Не успел Остапенко закончить предложение, как грянул взрыв мины, застучал пулемёт с вражеской стороны. Остапенко нагнулся и рухнул на дорогу, заливая её кровью. Орлов и Горбатюк в одно мгновение скатились в воронку, они остались живы. Штеймец в этот же день тоже был убит.
    Тогда командование решило штурмовать Будапешт. 316 стрелковая дивизия вместе с другими частями и соединениями пошли на штурм окружённого в Будапеште врага. Перед войсками была поставлена задача о недопущении сильных разрушений города, мостов через Дунай и исторических памятников. Город длительное время находился в блокаде, у противника не хватало боеприпасов, питания, но немцы упорно сопротивлялись и сдавать город без боя не собирались. Обезкровив противника, Будапешт был взят нашими войсками 13 февраля 1945 года. Все участники штурма и освобождения столицы Венгрии были награждены медалями "За взятие Будапешта". На горе Геллерт был воздвигнут памятник ввиде застывшей в камне фигуры русского офицера в кирзовых сапогах, в шинели расстёгнутой на груди, в чуть сдвинутой на бок шапке-ушанке, в правой руке древко, к которому в двух местах прихвачено полотнище флага. На постаменте высечено: "Капитан Остапенко  -  парламентёр, который выполнял гуманную миссию, желая предотвратить кровопролитие и разрушение Будапешта. Фашисты убили его в конце 1944 года."
        В марте месяце 1945 года я, возвращаясь из фронтового госпиталя, решил заехать в Будапешт и посмотреть на его после штурма. Река Дунай разделяет город на две части Буда и Пешт. Город красивый, хотя в нём было много разрушенных домов, подвесные мосты через реку остались неповреждёнными. ( фото прилагается)
    Ещё об одном моменте следует написать. В середине декабря 1944 года на совещании в политотделе фронта адьютант маршала Малиновского полковник Иванов и начальник восьмого отдела полковник Пименов высказали идею о встречи и проведении Нового 1945 года. Проведение такого мероприятия заставляла сама обстановка. На всех фронтах, несмотря на упорное сопротивление противника, наши войска продвигались вперёд, немцы несли огромные потери в живой силе и технике, чувствовалось, что скоро враг будет разгромлен, закончится война. Идея была поддержана членом Военного Совета фронта. Организация подготовки и проведения этого мероприятия была возложена на начальника политотдела фронта. Создали комиссию, в которую включили и меня. В мою обязанность входило оформление помещения и праздничной ёлки, ещё совместно с заведующей столовой закупить в городе Дисса Фельдвар у населения фруктов и кондитерских изделий для праздничных подарков. Я, заведующая столовой Мария Соловьёва и сержант комендантского взвода Саша Сухарев на машине ездили в город. Закупили всё, что требовалось и поехали в штаб фронта. На обратном пути, подъезжая к мосту через реку Тисса, в воздухе появился немецкий самолёт, имея цель разрушить мост. Впереди идущие машины остановились, у шофёров появилась нерешительность. Я посоветовался с шофёром Василием Петровым, решили проскочить через мост и он согласился, увеличив скорость. Обогнали машины и успешно проехали по мосту. Но он всё же был повреждён, на том берегу осталось несколько искалеченных машин, два шофёра погибли. Мы же возвратились в часть благополучно. В свободном здании установили нарядно украшенную ёлку, солдат Васильев на стене нарисовал Кремль, Спасскую башню. В стену, где была нарисована Спасская башня, вставили часы. Крмпозиция получилась очень оригинальной.
    Настал долгожданный день  -  31 декабря 1944 года. В 24 часа огни в зале погасили, светилась только праздничная ёлка. В Президиуме появился маршал Малиновский и член военного Совета Сусайков, часы пробили полночь. С краткой речью к собравшимся выступил маршал, который поздравил солдат и офицеров с Новым 1945 годом. В завершении вечера был дан небольшой концерт артистами Краснознамённого ансамбля песни и пляски Красной Армии.
        В декабре месяце и до окончания войны войска 2 - го Украинского фронта вели боевые действия на территории Венгрии и Чехословакии.
         22 марта 1945 года я возвращался после выполнения оперативного задания из штаба 3 - го Украинского фронта. Из-за поломки автомашины, шофёр был вынужден остановиться на ремонт в танковом полку. В это же время в полк пришла группа из семи человек. Это были мадьярские цигане - музыканты. Больные, голодные, оборванные они попросили накормить их, а отдельным оказать медицинскую помощь, рассказали о себе. Длинный и трудный путь им пришлось пройти от венгерского города Надькереш до австрийского Флорисдорф в поисках приюта и человеческого уважения. Один из цыган обратился ко мне: "Господин капитан, дайте нам немного поесть, а мы будем Вам петь столько, сколько захотите." В это время личный состав полка был занят подготовкой очередной боевой операции. Командиры батальонов, батарей, рот, взводов и экипажей проверяли боевую технику, моральный и психологический настрой воинов - танкистов. А задача перед ними стояла ответственная  -  штурм столицы Венгрии Вены. Неожиданных гостей командование накормило и угостило венгерским виноградным вином. Вот тут - то и вспрянули венгерские музыканты, полились из - под смычков давние мелодии знаменитого короля вальсов Иогана Штрауса. Цыгане играли проникновенно, вкладывая всё своё мастерство. Одно за другим менялись исполняемые произведения, здесь были и задорные цыганские напевы, и Голубой Дунай, знаменитые арии из оперетт, народные напевы и танцы, но особенно искромётно исполняли музыканты венгерский Гардаш. Они в буквальном смысле покорили личный состав полка и своим исскуством, и своей душевностью. Командир экипажа лейтенант Пажетков подошёл к одному из молодых цыган и попросил у него скрипку. Осмотрев её бережно, положил на плечо, склонил голову и заиграл вторую венгерскую рапсодию Ференда и Листи. Мелодия полилась медленно, плавно и остальные музыканты её подхватили, Удивлению солдат и офицеров не было предела, ни кто и не предполагал, что лейтенант - танкист столь виртуозно владеет таким нежным музыкальным инструментом. Когда стихли последнии звуки знаменитой рапсодии, мадьяр подошёл к нему, обнял в знак признательности за всё, за высокое мастерство, за человеческие отношения к чужим незнакомым людям, подарил на память свою скрипку. 
    Утром эта часть получила приказ наступать. Полк успешно вёл боевые действия, громя боевую технику и личный состав противника. К вечеру операция была успешно завершена, наши войска овладели столицей Австрии, но в этом бою героически погиб гвардии лейтенант Александр Пажетков. Его со всеми армейскими почестями похоронили, славного боевого друга на австрийской земле, а скрипку долго берегли члены его экипажа. После войны танкисты передали её в музей.
        В будапештской операции и в последующих боевых действиях по разгрому противника на территории Венгрии восьмой отдел со своей задачей справился. Шифровальщики в этот период работали спокойно, без нервозности и аврала. В ночное дежурство делали непродолжительный отдых. Значительно меньше в этих операциях поступало телеграмм из генерального штаба армии и Ставки с грифом особой важности, а также телеграмм командования фронтом, которые должен обрабатывать начальник смены. У меня было иногда свободное время, которое я использовал для обучения шифровальному исскуству офицеров - стажёров из учебной команды.
        Навечно у меня останется в памяти день 6 мая 1945 года. Будучи на дежурстве, в час ночи Москва пригласила меня, как начальника смены восьмого отдела, на узел связи для разговора с офицером восьмого управления генерального штаба Красной Армии. Мне было приказано принять шифрограмму с грифом особой важности, лично расшифровать, доложить корреспонденту и о времени вручения доложить в восьмое управление генштаба. Это была директива Ставки Верховного Главнокомандования, в которой сообщалось, что поздно вечером 2 мая 1945 года войска 1 - го Белорусского и Украинского фронтов после упорных уличных боёв завершили разгром берлинской группы немецко - фашистских войск и овладели столицей Германии Берлином. Над рейхстагом танкисты сержанты Кантария и Егоров водрузили Красное Знамя Победы. Сопротивление войск прекратилось, началась массовая сдача в плен солдат и офицеров немецкой армии, враг капитулировал. Расшифровав шифровку до слова "капитулировала", я радовался, на глазах появились слёзы. Шифровальщики, увидев у меня слёзы на глазах, пытались узнать в кратце содержание шифрограммы. Я ответил им , что узнают позднее и продолжил расшифровывать. Дальше сообщалось, что война ещё не кончилась, на территории Чехословакии продолжают оказывать отчаянное сопротивление гитлеровская группа армий Центр, командуемая генерал - фельдмаршалом Шернером, и банда генерала Власова. Партизанские отряды Чехословакии ведут боевые действия с войсками Шернера и бандой Власова, в некоторых городах, в том числе и в Праге начались восстания. Поступила в Ставку просьба опомощи. Учитывая сложившуюся сложную обстановку, Ставка обязала командующих 1 - го и 2 - го Украинских фронтов сконцентрировать достаточные силы, чтобы мощным ударом сокрушить немецко - фашистские войска и полностью освободить Чехословакию и её столицу Прагу. Предлагалось нанести концентрированные удары по сходящимся напрвлениям на Прагу, 1 - ый Украинский фронт с севера, 2 - ой Ураинский с востока. Времени на подготовку операции отводилось очень мало, наступление фронтам Ставкой было приказано начать 7 мая 1945 года. С выполнением данной директивы командующие фронтами справились успешно. Группировка войск противника была разгромлена, а генерал Власов со своим штабом взят в плен.
    В первой половине дня 9 мая 1945 года столица нашей Родины громом артилерийских салютов возвестила об освобождении Праги советскими войсками. Освобождение Чехословакии от гитлеровских полчищ совпало с победоносным окончанием Великой Отечественной Войны и подписанием акта капитуляции фашистской Германии.
    9 мая 1945 года было что - то невообразимое, в небо стреляли изо всех видов оружия. В городе Модра в Чехословакии, где размещался штаб 2 - го Украинского фронта, все пели и ликовали, солдаты бросали вверх пилотки, танкисты шлемафоны, обнимались и поздравляли друг друга с победой, на руках качали своих командиров. Танкисты чумазые, в копоти, в пороховом нагаре и масле ещё не успев отмыться, плясали на танках и пели под звуки гармошки.
    В середине мая 1945 года в свободное от работы время я с офицерами своей смены, с разрешения начальника отдела полковника Пименова, ездили в столицу Австрии. Посетили достопримечательные места, побывали в главном парке Вены  -  основном месте отдыха жителей города. С высокой площадки любовались Голубым Дунаем, венским лесом, наслаждались прекрасной музыкой венских композиторов. Не зря говорят, что жители Вены просыпаются и засыпают под музыку. На стенах площадки оставлены рукописи русских воинов, посетивших достопримечательное место. С моего разрешения моя группа также оставила свои подписи.
    В конце мая 1945 года я с начальником оперативного отдела штаба фронта полковником Фёдоровым по заданию начальника штаба фронта генерала Захарова ездили в одно из соединений, участвовавших в освобождении города Прага, в 181 - ую танковую бригаду полковника Мищенко. Проезжали через мост реки Влатва мимо курортного местечка Карловы Вары, заехали туда попить минеральной водички.( фото Вены, Праги прилагаются.)
        Согласно директиве Ставки Верховного Главнокомандования в конце мая 1945 года управление штаба 2 - го Украинского фронта, соединения и части входящие в состав фронта, за исключением служб второго эшелона, вместе с техникой и вооружением начали передислокацию на Дальний восток в район Читинской области, Хабаровский край и Монголию. Срок исполнения данной директивы был установлен не более двух месяцев. Погрузка техники, вооружения и личного состава в основном проводилась на станции Братислава в Чехословакии. Маршрут движения эшелонов проходил по территориям Чехословакии, Венгрии, Румынии, Молдавии, Украины, по местам боевых действий частей фронта, затем по территории Саратовской области. В Саратове наш эшелон торжественно встречали жители города, особенно много было молодёжи, девушек. Встречали нас  -  победителей, играл духовой оркестр, солдат и офицеров угощали. Ко мне подошла симпатичная блондинка и пригласила меня с ней танцевать, оркестр исполнял мелодию вальса Голубой Дунай. Во время танца я не заметил, как она положила мне в карман записку, в которой было написано: "Я  -  Нина Громова, студентка. Сочтёте познакомится более подробно и установить дружбу, напишите мне письмо, я немедленно отвечу." В записке был указан и адрес, куда писать. Мною Нине было послано три письма из Алма - Аты, Барнаула и Новосибирска. Своего адреса я не указывал, так как сам не знал, куда конкретно еду.
    Город Саратов мне и моим коллегам очень понравился, мы не противились здесь остаться, но через трое суток эшелон снова двинулся по казахским степям. Эшелон встречали в городах Алма - Ата, Барнаул и последняя встреча была в Новосибирске. Далее по главной транссибирской железнодорожной магистрали в места сосредоточения. Штаб 2 - го Украинского фронта, в последствии был переименован в Забайкальско - Амурский фронт, сосредотачивался в городе Чойболсан в Монголии, а части и соединения на границе с Манчжурией в Читинской области и Монголии. Несколько недель личный состав приводил в боевое состояние технику, вооружение, занимались учёбой. Основной состав восьмого отдела штаба фронта состоял из офицеров бывшего восьмого отдела штаба 2 - го Украинского фронта и десяти офицеров - новичков. Я был утверждён старшим помощником начальника отдела и старшим смены. Занимались подготовкой шифродокументов и их оснащением восьмых и шестых отделов частей и соединений, учёбой.
    Климатические условии в Монголии очень суровые. Днём жара до 45 - 50 градусов, а ночью прохладно. Испытывали большие трудности с питьевой водой, которую в цистернах привозили из Читинской области. Половина офицеров отдела, в том числе и я, переболели малярией с сильными приступами. Первый раз у меня случился приступ во время дежурства. Меня отвезли в санчасть, где была оказана медицинская помощь и лечение, в госпиталь ехать я отказался. Следущий приступ со мной случился не в расположении отдела, а в пути, когда я шёл по заданию начальника отдела в штаб дивизии. Я длительное время находился без сознания, лёжа на земле, чтобы произошло со мной дальше, если бы не солдаты монгольской армии, которые меня подобрали и привезли в штаб дивизии. В санчасти меня привели в чувство, оказали медицинскую помощь и отвезли в штаб фронта. Лечение продолжал в санчасти, а ехать в госпиталь я снова отказался. Болезнь и её приступы у меня прошли с уходом из Монголии на низменную равнину территории Манчжурии.
        Согласно директиве Ставки, одновременно со 2 - ым Украинским фронтом в мае - июне передислоцировались ещё два фронта. В составе трёх фронтов, с учётом ранее дислоцированных здесь войск, было сосредоточено одиннацать общевойсковых, одна танковая, три воздушных армий и оперативная группа. Всего в группировке советских войск  на дальнем востоке насчитывалось 1 577 725 человек.
    Были причины, которые побудили правительство Советского Союза создать такую сильную группировку на Дальнем востоке. 
    Во - первых то, что Япония оставалась воюющей державой, несмотря на военно - политическую изоляцию, она не собиралась складывать оружие. Японские милитаристы ещё обладают значительными силами и средствами для продолжения войны. Под ружьём находилось свыше семи миллионов человек, из них 5 - 6 миллионов в сухопутных войсках. Вооружённые силы Японии насчитывали 173 дивизии, около сотни отдельных бригад, свыше десяти тысяч самолётов и пятьсот боевых кораблей. Это внушительные силы противника. Правительство империалистической Японии заявило о своём намерении продолжать войну. Трудно предполагать, когда будет подавлен последний очаг войны, очаг агрессии. По подсчётам правительства США и Англии война с Японией могла продолжаться ещё не менее двух лет.
    Во - вторых, вся история японского империализма  -  это цепь агрессивных акций против соседних государств. Японский империализм был одним из основных участников иностранной военной интервенции против молодой Советской России. В июле 1937 года регулярные войска Японии вторглись на территорию Советского Союза в районе озера Хасан, в 1939 году совершили акт агрессии на реке Халхин Гол. В годы Великой Отечественной Войны она сосредоточила у границ Советского Союза мощную Квантунскую армию.
    В - третьих, интересы безопасности советского народа, а также всех народов мира. Народы востока и юго - восточной Азии настоятельно требовали, чтобы Советский Союз вступил в войну на Дальнем востоке.
    В - четвёртых, верное своему союзническому долгу наше правительство на Потсдамской конференции, состоявшейся в июне 1945 года, ещё раз подтвердило, что Советский Союз выполнит обязательства, взятые полгода назад в Ялте и примет участие в разгроме японских милитаристов ровно через три месяца после окончания войны с гитлеровской Германией.
    В - пятых, правительство США прекрасно понимало, что вступление СССР в войну против Японии будет воспринято, как событие огромного международного значения, поэтому принимались все меры, чтобы ослабить впечатление от этого события. По личному указанию президента США Трумана утром августа 1945 года над японским городом Хиросима впервые было применено атомное оружие. 60 тясяч домов ичезло с лица Земли, из 310 - тысячного населения города сразу погибло более половины, много людей умерло позднее от радиоактивного облучения. 9 августа 1945 года была сброшена вторая атомная бомба лётчиками ВВС США над городом Нагасаки, ушло ещё 80 тысяч человеческих жизней. В конечном итоге этих двух жестоких актов было убито и искалечено 447 тысяч мирных жителей. Применение атомной бомбы, из источников японских историков, имело цель подавить дух японцев до вступления в войну СССР и осуществить оккупацию Японии в одиночку. Ещё этим США хотели запугать Советский Союз и другие миролюбивые народы. Однако, у правительства США не было серьёзных надежд на быструю капитуляцию Японии. Для полной победы требовалось прежде всего разгромить Квантунскую армию, а без помощи Советского Союза сделать это было невозможно. Главной стратегической задачей советских вооружённых сил ставился разгром Квантунской армии в северо - восточном Китае и Корее, а также полное поражение японских войск на южном Сахалине и Курильских островах, которая много лет готовилась к захвату Советского востока и дойти до Урала. Полностью мобилизованная Квантунская армия ждала подходящего случая, чтобы всей многомиллионной массой навалиться на Советский Союз.
        В данной операции были задействованы 1 - ый Дальневосточный фронт под командованием маршала Мерецкого, 2 - ой Дальневосточный фронт под командованием генерал - армии Пуркаевым, Забайкальско - Амурский фронт под командованием маршала Малиновского, Тихоокеанский флот и Краснознамённая Амурская флотилия, которыми координировал главнокомандующий военно - морскими силами адмирал флота Кузнецов. Было образовано Главное Командование советских войск на Дальнем востоке, которое возглавлял маршал Советского Союза Василевский  -  мой земляк из города Кинешма Ивановской области. Протяжённость предстоящего театра военных действий по ширине составляла 4 500 километров. Природа дикая, гористая местность, сопки поросшие тайгой перемежаются ущельями, всюду болота и множество рек, дорог никаких. Повсюду хорошо замаскированные, врубленные в скалы доты.
    8 августа 1945 года советское правительство официально заявило, что 9 августа 1945 года будет считать себя в состоянии войны с Японией. Эта весть была встречена горячим одобрением китайского и корейского народов, а также демократической общественностью всего мира. 10 августа 1945 года Малый Хурал и правительство Монголии также объявили войну империалистической Японии. Это решение вытекало из всей истории дружбы и взаимной поддержки Советского Союза и монгольских народов. За два дня до начала действия главных сил группировки действовали пограничные подразделения. 7 августа весь день было знойно и душно, земля просила влаги. Вечером погнало тяжёлые тучи с океана, грянул гром и разревелись небеса, будто во время Всемирного Потопа. В час ночи на участке батальона Москалёва началось наступление без артилерийской подготовки, солдаты встали и пошли." Во всех действиях упреждать." -  говорил Пётр I, именно так и поступили наши войска. Наступать было решено вопреки традициям, не утром, а в полночь под прикрытием дождя. Такого остроумного решения по всей вероятности, не было за всю нынешнюю войну. Для советского воина это дело привычное, наступал он и в пургу и мороз, не остановит его и стена ливневого дождя. Японцы ошеломлены и перепуганы, а наши подразделения проворно режут проволку, снимают мины, обкладывают японские доты, обтекая бетоннированные узлы сопротивления, артилеристы подкатывают орудия и бьют прямой наводкой по амбразурам. Батальон капитана Москалёва выкуривает самураев из дотов огнемётами и дымовыми шашками, поджигают канистры с бензином и швыряют в амбразуры. Бойцы захватили укреплённую сопку Офицерскую и открыли дорогу в глубь обороны самураев. Ливень, как начался, так и закончился мгновенно, будто открыли и закрыли задвижки в небесных резервуарах. В час ночи батальон майора Глазунова перешёл границу, бойцы держались за руки, бесшумно разрезали колючую проволку, по - пластунски подбирались к боевому охранению японцев. Враг был дезорганизован. 
    Такую же операцию провёл батальон капитана Москалёва. Перед фронтом батальона находилось 15 дотов дзотов, все они не успели даже открыть огонь. В первые же часы боя в наших руках оказались сильно укреплённые сопки, нависающие над границей. Здорово потрудились в своё время японцы, на склонах сопок были сооружены из железа и бетона многоярусные форты, врублены ходы от дота к доту, созданы подземные водохранилища и электростанции. Форты расположены так, чтобы один прикрывал своим огнём другой, а все вместе они создавали перед собой море огня. И вот оказалось, что вся эта хитро задуманная система  не понадобилась, а всё потому, что советские бойцы возникали перед японскими фортами, как из - под земли. Эффект внезапности достигнут в результате долгих и трудных тренировок. Бойцы учились бесшумно ходить по тайге, ползать по - пластунски и резать проволку, снимать мины и штурмовать огневые точки, вести рукопашные бои в траншеях сопок. Сопки на вражеской стороне были тщательно разведаны, заранее намечены пути подхода к ним, способы преодоления препятствий. Каждая сопка получила своё название: Верблюд, Рыжий, Зелёная, Лысая. Каждый солдат знал свой манёвр.
    На рассвете 9 августа 1945 года наша авиация нанесла мощный удар по укреплённым районам и аэродромам, военно - морским базам и железнодорожным узлам противника. Тихоокеанский флот начал подготовку к десантным операцичм на базы и порты, на всех трёх направлениях воины всех фронтов перешли государственную границу, форсировали реки Аргунь, Амур, Уссури и вступили в бой с хорошо обученным и технически оснащённым врагом. В первые же дни наступления войск Забайкальско - Амурского фронта, преодолевая сопротивление противника, продвинулись почти на 50 километров, а передовые отряды на отдельных направлениях до 150 километров. В последующие дни наступление развивалось столь же стремительно, особенно большие успехи были достигнуты 6 - ой гвардейской танковой армией генерал - полковника Кравченко. 11 августа войска конно - механизированной советско - монгольской группы, под командованием генерал - полковника Плиева, и 17 - ой армии преодолели огромные пустынные и безводные пространства и подошли к Большому Хингану. Войска 1 - го Дальневосточного фронта в условиях трудно проходимой горно - таёжной местности и яростного сопротивления противника к 14 августа продвинулись в глубь Манчжурии до 150 километров. Части 2 - го Дальневосточного фронта, тесно взаимодействуя с Краснознамённой Амурской флотилией, втечении шести суток прорывали укреплённые позиции противника и продвинулись вперёд до 200 километров. Одновременно войска фронта начали наступление на южную часть острова Сахалина. К исходу девятого дня наступления советские части нанесли крупное поражение противнику, преодолев мощные долговременные укрепления, горно - лесистую и болотистую местность, продвинулись в глубь Манчжурии с запада от 500 до 900 километров, с востока на юг на 300 километров и с севера до 200 километров, вышли в центральную Манчжурскую равнину, расчленив японские войска на ряд изолированных групп. Войска 1 - го Дальневосточного фронта совместно с Тихоокеанским флотом блестяще провели операцию по захвату важных японских портов на восточном побережье Северной Кореи, отрезали Квантунскую армию от баз снабжения, изолировали её от метрополии. 19 августа Красная Армия принесла свободу и независимость корейскому народу, этот день в Корее был провозглашён Днём независимости. 24 августа войска 1 - го Дальневосточного фронта освободили от оккупантов город Пхеньян. Стремительное наступление советских войск совместно с частями и соединениями монгольской и китайской народно - освободительных армий поставили японское военное командование в безвыходное положение. Первые мощные удары советских войск вынудили японское правительство ещё 14 августа в связи с неминуемым военным поражением, заявить о готовности принять условия Потсдамской декларации и капитулировать. Это были пустые слова, войска Квантунской армии прдолжали отчаянно сопротивляться. 18 августа главнокомандующий квантунской армии сообщил по радио о его готовности выполнить все условия капитуляции и о том, что им отдан соответствующий приказ войскам. Но и после этого общей капитуляции японских войск не последовало. Для того, чтобы ускорить разоружение капитулированных японских войск и освобождения захваченных ими территорий, и прежде всего, для немедленного освобождения таких важных административно - политическмх и военных центров северо - восточного Китая, как Мукден, Чань - Чунь, Гирин и Харбин, советское командование в тот же день дало соответствующее указание фронтам, привести в действие специально сформированные быстроподвижные и хорошо оснащённые отряды. Для выполнения этой же задачи были высажены воздушные десанты 18 августа в Харбин, 19 августа в Мукдене, Чань - Чуне и Гирине, 22 августа в Порт - Артуре и Дальнем. Вслед за воздушным десантом в Мукден и Чянь - Чунь, а затем в Порт - Артур и Дальний вступили передовые отряды, а затем части и соединения войск 6 - ой гвардейской танковой армии. 19 августа из Харбина в штаб 1 - го Дальневосточного фронта был доставлен начальник штаба Квантунской армии генерал - лейтенант Хата, который был принят Василевским и командующим войсками 1 - го Дальневосточного фронта Мерецковым. Ими через генерала Хата был вручён ультиматум командующему Квантунской армии генералу Ямата, в котором требовалось немедленно прекратить боевые действия частей Квантунской армии, а там, где невозможно быстро довести до сведения приказ о немедленном прекращении боевых действий, прекратить боевые действия не позднее 12 часов 20 августа 1945 года. 19 августа началась массовая сдача в плен японских солдат и офицеров. С 19 августа по 1 сентября была проведена наступательная операция советских вооружённых сил по освобождению Курильских островов. 29 августа войска 2 - го Дальневосточного фронта полностью очистили от японских войск всю южную часть Сахалина. Советские вооружённые силы на Дальнем востоке вписали новую страницу в летопись своих побед. 
    Враг потерял около 700 тысяч солдат и офицеров, из них 83 737 убитыми, были захвачены большие трофеи. Войска 2 - го Дальневосточного фронта и Краснознамённая Амурская флотилия захватила все корабли Сунчарийской военно - речной флотилии. С разгромом основной части вооружённых сил Японии в Манчжурии и золяции японских войск в северном Китае, Япония осталась без сухопутной армии, империалисты потеряли все плацдармы и военные базы, которые она в течении многих лет создавала для того, чтобы поработить народы Азии, захватить советский Дальний восток. 2 сентября 1945 года представителями японского правительства вынуждены подписать акт о безоговорочной капитуляции. Военная операция длилась всего 24 дня, но по размаху и конечному результату она занимает одно из видных мест минувшей войны. Вторая мировая война закончилась.
        Более отличившиеся офицеры - шифровальщики были награждены орденами, в том числе и я награждён орденом Красная Звезда.
    Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин издал приказ, в котором объявлена благодарность войскам участвовавшим в разгроме милитаристской Японии. Москва салютовала доблестным войскам 24 артелирийскими залпами из 324 орудий. Была учреждена медаль "За победу над Японией", которая была вручена всем участвующим в разгроме Квантунской армии и победе над Японией.
        После окончания войны части Забайкальско - Амурского фронта разместились на освобождённой территории в крупных городах  -  Мукдене, Харбине, Чань - Чуне и других до декабря 1945 года. Штаб Забайкальско - Амурского фронта был расквартирован в городе Чань - Чунь. (фото прилагается)
    Чань - Чунь  -  столица Манчжоу - Го, в нём находилась резиденция императора Генри Пу И, последнего отпрыска Цинской династии. Пу И и его многочисленная свита были взяты в плен нашими десантниками. Чань - Чунь город новый, отличная планировка, широкие проспекты, зелёные аллеи отделяют тротуары от мостовых, большие здания европейского типа, только характерный изгиб черепичных крыш придаёт им восточное своеобразие. Окраины города поражают своей убогостью, море фанз склееных из жердей и бумаги. Японцы довели жизнь китайцев до нищенства. Весь урожай риса они забирали себе, китайцам употреблять рис запрещалось. За утайку риса полагались палки и даже тюрьма. Хлеб и сахар тоже были запещёнными для китайцев, многие не знали что это такое.
    В этот период в районах расквартирования наших частей, активно начали действовать банды китайцев под названием Хун - Хузы. В начале они занимались грабежём, отнимали продукты питания и стрелковое оружие у малочисленных подразделений и одиночных солдат и офицеров. Затем участились случаи убийства солдат и офицеров и их исчезновения. Потом Хун - Хузы по заданию разведывательной группы США стали заниматься захватом офицеров и передачей их этой группе. Ими было захвачено и передано 10 наших офицеров. В такую ловушку и я чуть не угодил, предотвратили и спасли мне жизнь солдаты из народной армии Джу - Де. В целях недопущения подобных случаев, по приказу командующего фронтом маршала Малиновского были проведены две операции по разгрому банд, главарей вешали.
    По прсьбе правительства Китайской республики состоялись телефонные разговоры с представителями Ставки маршалом Малиновским о приёме китайской делегации возглавляемой  Чан Кхи Ша, с целью разрешения некоторых вопросов. Была согласована дата принятия делегации. С нашей стороны встречу с делегацией и переговоры с ней было поручено провести начальнику штаба фронта генералу Троценко. Для проведения встречи была проделана подготовительная работа. Генерал Троценко создал комиссию, в которую он включил и меня. 7 ноября 1945 года мадам Чан Кхи Ши  -  супруга Чан Кхи Ши прибыла в город Чань - Чунь. На аэродроме делегацию встречал генерал Троценко и некоторые члены комиссии. Затем переговоры продолжались в штабе фронта, которые вёл Троценко, так как маршал Тимошенко находился в Хабаровске на встрече с избирателями. После переговоров был дан обед в честь делегации. На другой день китайская делегация на продолжение переговоров не явилась, мадам Чан Кхи Ши мотивировала тем, что по указанию мужа она срочно должна возвратится в Пекин, прервав переговоры. Безусловно, переговоры были прерваны ввиду того, что их вёл не маршал Малиновский, как представитель Ставки, а второстепенное лицо. Смысл встречи с китайской стороны заключался в том, чтобы показать китайскому народу о симпатии советского правительства к Го Мин Дану, а не к руководству компартии Китая, возглавляемая Мао Дзе Дуном. 
        Во второй половине начался  планомерный вывод наших войск с территории Манчжурии в Читинскую область и Хабаровский край. Наши войска быстро покидали занятые районы, в результате их занимали части народной армии Джу - Де, а не войска Го Мин Дана. Назревал конфликт с США. Представитель США в Китае заявил командующему фронтом маршалу Малиновскому, что если Вы не передадите заниманимые территории войскам Го Мин Дана, то может возникнуть конфликт с США и начнётся война. Об этом было немедленно передано в Ставку Верховного Главнокомандования, от которой последовало указание вернуть войска в ранее заниманимые районы дислокации. Чтобы не произошло серьёзных столкновений с частями народной армии Джу - Де, Мао Дзе Дун отдал распоряжение, чтобы не спровоцировать нашего "старшего брата", частям с занятой территории вернуться в свои районы сосредоточения. В дальнейшем наши войска покидали занятые районы лишь после того, как они станут занятыми войсками Го Мин Дана и переданы по акту командованию Го Мин Дана и представителю США. В январе месяце 1946 года вывод наших войск с территории Манчжурии был завершён. Штаб фронта разместился в городе Хабаровск.
    С уходом наших войск в этих районах начались боевые действия между войсками Го Мин Дана и частями народной армии Джу - Де, которые одерживали одну за другой победы и занимали районы оставленные нашими войсками. 
                                                                 
           Под Новый 1946 год капитан Александр Мишин решил связать свою судьбу со связисткой Смирновой Зиной, сибирячкой из города Красноярска. Они были прекрасной парой. Свадьбу провели по русскому обычаю в чайхане города Чань - Чунь. На свадьбе присутствовали офицеры восьмого отдела, девчата - связистки, с которыми Зина работала, начальник и заместитель начальника отдела. Я присутствовал на свадьбе не только как гость, но одновременно по просьбе жениха выполнял функции тамады. К данному мероприятию я серьёзно подготовился, свадьба прошла на высоком уровне, очень весело и без проишествий. За разнооброзие в проведении свадьбы тамаду поблагодарили жених с невестой, а так же начальник отдела Пименов. (фото прилагается)
        При уходе из Манчжурии личный состав фронта проходил медицинское обследование на предмет выявления инфекционных и венерических заболеваний. Такое заболевание было у моего подчинённого офицера капитана Бортника, который посетил китайский бардель, совершив половой акт с китайской девчиной, от которой заразился венерической болезнью. В санчасть не обращался, стыдно было, боялся потерять свою репутацию, со мной не советовался о том, как ему поступить. А когда дело дошло до крайности, от невыносимо сильных болей он решил покончить жизнь самоубийством. Благодоря чуткости и внимательности к своим подчинённым офицерам, я заметил резкие изменения в поведении капитана Бортника, он стал очень замкнутым, пропало чувство юмора, о чём - то переживал, но ни кому из офицеров о своей беде не говорил, часто стал ходить в туалет и у меня возникло подозрение, что с ним что - то случилось. Я решил проследить за ним. Однажды он пошёл в туалет, я за ним следом, а он в этот момент вынимал из кабуры пистолет. Я моментально выхватил из его руки пистолет и предотвратил самоубийство, установил причину. С помощью Миши, так мы называли хозяина чайханы, был организован приём Саши Бортника у частного врача китайца. Врач обследовал Сашу и сказал ему, что он берётся лечить его, поставив перед ним условие в том, что во время курса лечения исключить табакокурение, употребление спиртных напитков, соблюдать диету питания, а остальное будет за ним. Курс лечения длился более месяца и был болезненным, особенно после уколов. По окончании курса лечения, врач исследовал кровь у Александра и сказал ему, что болезнь ушла. Саша очень обрадовался, готов был его расцеловать, а за лечение врачу дал большую сумму денег, врач же дал Саше настойку женьшеня и сказал ему продолжать пить. Во фронтовом госпитале у Бортника венерической болезни выявлено не было. Мне за проявленную заботу в лечении и спасении его жизни, он подарил наручные часы. (фото прилагается)
        При обследовании меня, врачебная комиссия обнаружила заболевание глаз, повышенное глазное давление, понижение зрения, якобы есть признаки появления катаракты и глаукомы. Врач порекомендовал мне сменить профессию шифровальщика на какую - нибудь другую или же подать рапорт на увольнение из армии по случаю болезни.
  Ухудшение зрения я почувствовал ещё во время Корсунь - Шевченческой и Ясско - Кишенёвской операциях в августе 1944 года, так как была большая  нагрузка на глаза, нервозное состояние, сильная утомляемость. Во время пребывания в госпитале 1944 года мне глаза подлечили. В Монголии болея малярией, пришлось много употреблять пилюль и тадлеток, чтобы избавится от малярии, но от них появилась глухота и покраснение глаз. Со временем малярия исчезла, а глаза продолжали болеть, я не обращал внимания, в то время было не до лечения, нужно было в первую очередь выполнить поставленную задачу.
    Я решил не менять профессию шифровальщика на другую, решил уволиться из армии. К тому же в декабре 1945 года из Генерального штаба поступила директива о частичной демобилизации из армии личного состава. В первую очередь подлежали демобилизации специалисты народного хозяйства, бывшие студенты высших и средних специальных учебных заведений и другие категории. Я, как бывший студент второго курса текстильного техникума подпадаю под увольнение из армии. На эту тему я советовался со своими офицерами, они возражали против демобилизации и уговаривали меня ещё годик - два послужить в армии, пока не наладится жизнь на гражданке. Я остался при своих мнениях. Руководствуясь директивой, я написал на имя начальника восьмого отдела штаба фронта рапорт с просьбой увольнения меня из армии. Моя просьба начальником отдела была отклонена. Тогда для решения данного вопроса, я подключил адьютанта маршала Малиновского полковника Иванова и Александра Мишина. Они сумели разубедить начальника восьмого отдела полковника Пименова, последний дал согласие на увольнение из армии в запас капитана Степанова.
    Приказом командующего Забайкальско - Амурским фронтом от 29 декабря 1945 года я уволен в запас. Фактически я уволился 14 мая 1946 года по возвращении из Манчжурии.
    На прощальном вечере, на котором присутствовал адьютант маршала Малиновского полковник Иванов, от имени маршала объявил мне благодарность за отличную службу, вручил орден Красная Звезда и медаль "За победу над Японией". Тёплые, горячие поздравления в мой адрес были произнесены начальником восьмого отдела полковником Пименовым, его заместителем подполковником Зубенко, начальником смены капитаном Мишиным, трогательное поздравление произнёс капитан Бортник, поздравили и другие офицеры отдела. Было много вручено ценных подарков, снабдили продуктами питания. На прощальном вечере Саша и Зина Мишины обещали продолжать хранить фронтовую дружбу и веру друг в друга до конца жизни. Связь с ними и переписка продолжалась до тех пор, пока они не ушли из жизни. Александр закончил военную академию и в должности полковника работал порученцем у министра обороны СССР.
     19 мая 1946 года на станции Хабаровск меня провожали офицеры отдела и Саша с Зиной, подарили мне на память свои фотокарточки, крепко обнимали и целовали.
  26 мая 1946 года в шесть утра я прибыл в Москву на Казанский вокзал. Мне нужно было добраться до Ярославского вокзала, который находился напротив Казанского. Незнакомая женщина, которая следовала также на Ярославский вокзал, помогла мне донести вещи, которых у меня было три чемодана и сумка. До отхода поезда на Кинешму времени было много  -  более восьми часов, я решил навестить мать своего подчинённого офицера капитана Бортника. Она жила недалеко от Ярославского вокзала. Сдал вещи в камеру хранения и отправился искать квартиру матери Бортника, которую разыскал очень быстро. Мать Бортника Антонина Фёдоровна встретила меня радушно, я представился ей, сказал, что я капитан Степанов Алексей Фёдорович. Рассказал, что её сын был в моём распоряжении и передал его подарок. Антонина Фёдоровна пригласила меня отобедать, угостила красным вином. Во время чаепития продолжилась наша беседа. Я подробно рассказал ей о боевых долях во время войны с Германией и Японией. Антонина Фёдоровна прочитала мне письмо сына, в котором он подробно описал о случившейся с ним трагедии и рассказал про офицера, спасшего ему жизнь. Недочитав до конца письмо, она заплакала, бросилась ко мне и крепко стала целовать, благодарить за спасение сына от гибели. Просила меня, когда я буду в Москве обязательно её навещать.
    Антонина Фёдоровна проводила меня на вокзал, помогла мне внести вещи в вагон, распрощались, поцеловались, она пожелала мне благополучно добраться до места жительства и счастливой личной жизни на гражданке. 

        Домой в город Родники Ивановской области я прибыл 27 мая 1946 года. Приехал я неожиданно для родителей, потомучто об увольнении из армии матери не писал. На вокзале в Родниках встретился с соседкой Агриппиной Ивановной Антоновой, она помогла мне донести вещи до родительского дома. Встреча была неожиданная, радушная, мать и все родные, кто оказался дома, меня обнимали и целовали, плакали от радости, особенно мать - старушка. Закончилась у меня военная жизнь и началась гражданская. За время учёбы в военном училище и на фронте у меня были тяжёлые и сложные моменты, когда находился на грани гибели, из которых я выходил благополучно, оставался живым, но был дважды контужен и ранен, вернулся домой. В конце 1942 года после лечения в госпитале, инвалидом второй группы вернулся домой брат Михаил. Сёстры Клавдия и Маргарита вернулись домой в конце мая 1945 года, брат Борис по окончании войны продолжил служить в Германии в Берлине, в битве за который принимал участие, где был контужен, вернулся домой в 1950 году. Судьбу всех пятерых детей защитила материнская молитва, она  ежедневно молилась и просила Бога, чтобы её дети вернулись домой с войны живыми. Ведь не зря говорят, что материнская молитва со дна моря достанет. (фото прилагается)
        Длительное время я не мог забыть своих фронтовых товарищей, офицеров, особенно Александра и Зину Мишиных, они часто мне снились и я с ними разговаривал. На фронте мне приходилось встречаться с родниковцами, но очень редко. Первая встреча состоялась в августе 1941 года в штабе Московского военного округа с Комаровым Александром. С Мокшановым Павлом встретились в марте 1943 года на станции Нелидово Калининской области, встреча была скоротечная, я спешил в эшелон, в котором отправлялись моя часть и армия, а он спешил в штаб Калининского фронта, обменялись сувенирами. Во время стоянки эшелона в Москве выпала возможность встретиться с сестрой Клавдией, она служила в зенитной части под Москвой аэростатчицей. Вернувшись с сестрой на вокзал, майор Пушкарский в шутку подбросил в мой адрес, что вот это солдат, какая выправка у неё не то, что у тебя.
    Следующая встреча состоялась в штабе Степного фронта в мае 1943 года с Щетинкиным Константином, он служил в войсках связи, обслуживающих штаб фронта. Через десять дней после нашей встречи Костя ездил в Москву в командировку и выкроил время побывать в Родниках. Случайно в Родниках на Никольской улице встретился со старушкой и маленькой девочкой, которые очень внимательно рассматривали его. Старушка сказала ему, что её сын Алексей Степанов тоже офицер, но вот от него давно не получала писем, очень переживает. Тогда Костя ответил женщине, чтобы та не переживала, что твой сын жив и здоров, что пятнадцать дней назад с ним встречался и служим в одной части. Пообещал, что когда приедет в часть, расскажет сыну о встрече с его матерью и прочитает мораль за то, что он не пишет матери письма. Вернувшись в часть, Костя действительно мне всё рассказал. Вторая встреча с Щетинкиным состоялась в городе Чань - Чунь в Манчжурии в 1946 году, он демобилизовался и готовился к отъезду домой. На память подарил мне хромовую заготовку для сапог. 
    В апреле 1944 года в восьмом отделе штаба 2 - го Украинского фронта встретился с офицером Лазаревым. Из беседы сним я узнал, что он из деревни Борис - Глеб Родниковского района Ивановской области, что его сестра  -  жена моего брата Михаила.
    С кем я встречался на фронте, все вернулись домой и вместе с ними я работал на текстильном комбинате Большевик.
Началась у меня тяжёлая, но в то же время интересная гражданская жизнь. В течении месяца я отдыхал, привыкал к условиям гражданской жизни, интересовался обстановкой в городе, на комбинате, жизнью населения, его обеспечением продуктами питания. Была ещё карточная система, хлеба выдавали по полкилограмма на человека. На рынке цены на хлеб и другие продукты были очень высокие. Жизнь была очень тяжёлой, народ очень устал от пережитой войны, отдавший все свои силы на победу над фашистской Германией.
    20 июня 1946 года я встал на партийный учёт. В райкоме партии состоялось встреча и беседа с секретарём района партии Папуриным Дмитрием Ивановичем. Обстоятельная беседа длилась больше часа. Я подробно рассказал ему о прохождении службы в армии, какое военное училище закончил, какую военную специальность получил, офицерское звание, на каких участках фронта воевал, в какой должности, какими медалями и орденами награждён, какая гражданская специальность. Он поинтересовался моими дальнейшими планами, буду ли я продолжать учёбу в техникуме или устраиваться на работу. Я ответил секретарю, что буду устраиваться на работу, но ещё окончательно не знаю куда. Секретарь предложил мне поработать в аппарате райкома комсомола. Это предложение он мне сделал, узнав, что я во время войны возглавлял комсомольскую организацию при восьмом отделе штаба фронта. Он позвонил секретарю райкома комсомола Медведевой, она дала согласие и приняла меня на работу инструктором. На следующий день я оформился на работу, познакомился с секретарём и сотрудниками райкома. Секретарь райкома ознакомила меня с функциями, которые я должен выполнять. На мой вопрос по части обеспечения жильём, она ответила, что в ближайшее время помочь не может.
    Работа оказалась знакомой. Сначала занимался просмотром и изучением руководящих документов и инструкций. Помогали мне сотрудники райкома, потом я самостоятельно стал решать вопросы. Основное внимание уделял сельским комсомольским организациям, часто их посещал. В райкоме не было транспорта, приходилось ходить пешком даже в отдалённые от города до 30 километров организации, Болотново, Сосновец, Филисово, Острецово и другие. На месте изучал положение дел в организациях, о работе с молодёжью, с уплатой членских взносов, учёбой и работой. Оказывал секретарям практическую помощь, со своей работой справлялся успешно.
        Мать мне неоднократно высказывала, что пора сынок обзавестись семьёй, жениться. Совершить данный акт, меня сдерживала моя нерешительность в выборе девушки. С которыми я встречался, они не покоряли моё сердце. Ещё одна причина была в том, что я не мог забыть любимую девушку, медицинскую сестру Веру Виноградову, которая меня лечила. Её внешний вид и характер покорили моё сердце. Мы клялись друг другу, что после войны поженимся, но Вера после демобилизации в Горьком трагически погибла в автокатастрофе.
    На свадьбе у сестры Маргариты я встретился с миловидной девушкой  -  Максимовой Лидией Михайловной, она оказалась сестрой Николая, который женился на моей сестре. Мне она очень понравилась, я стал ухаживать за ней. Ходили вместе в летний парк на танцы, в кинотеатр, встречал с работы. Она работала в швейной мастерской портнихой. К ней я был очень внимателен, изучал её характер и манеры поведения. Через месяц я предложил Лиде выйти за меня замуж, но моё предложение она отклонила и встречи с ней прекратились.
    Сестра Клавдия познакомила меня с Катей Ивановой из города Калинина. Она приехала в Родники на период летних каникул к брату, который работал в городе прокурором. Катя студентка второго курса планово - экономического института. Я с ней несколько раз ходил в летний парк на танцы, в парке приходилось видеть Лиду, взаимно улыбались. За внимательное, вежливое отношение я Кате понравился и она влюбилась. Стала без приглашения приходить ко мне домой, она оказалась слишком навязчивой. Приглашала меня поехать к её родителям в город Калинин. Отец Кати был партийным работником и работал в аппарате Калининского обкома партии, а мать начальником цеха на текстильной фабрике. Мне Катя не очень нравилась и я стал избегать встреч с ней. По окончании каникул она уехала домой.
    У меня возникла дилема, как поступить дальше, продолжать быть холостяком, поехать к Кате в Калинин или же возобновить дружбу с Лидой Максимовой. Мать неоднократно уговаривала меня, чтобы я ни в коем случае не женился на Лиде, не потому, что она не нравилась матери, а из - за того, что согласно старой примете жизнь у дважды родных, в какой - то семье может не сложиться. Она оказалась права. Сестра Маргарита с Николаем разошлись. Моя дилема разрешилась. Лида, узнав, что я хочу уехать в Калинин, принесла мне записку, в которой просит меня срочно прийти к ней для разговора. Состоялась встреча и длительный душевный разговор. Она рассказала мне, что она дружит и ведёт переписку с Борисом Веденисовым, который учится в военном училище в Латвии. Сказала, что ещё не готова к замужеству, так как у неё нет приданного, а у матери на эти цели нет средств. Я ответил Лиде, что мне нужно не приданное, а любимая девушка, то есть она. После таких любезных слов, она возмутилась, обрадовалась, на лице появился багрянец, глаза засверкали и тихим голосом сказала, что она согласна выйти за меня замуж.
    Подали заявление в ЗАГС на роспись. Роспись была назначена на 26 августа 1946 года. О том, что мы расписались, родители узнали позднее. (фото прилагается)  
    Проведения ритуалов тех лет, резко отличались от современных. Мы с Лидой пришли на роспись в ЗАГС пешком, свидетелей не было, так как все работали. Секретарь нас доброжелательно встретила, оформила документы, мы росписались. Обручальными кольцами не обменивались. Секретарь поздравила молодожёнов с законным браком и пожелала счастливой жизни. Мы после росписи снова пошли на работу. Свадьба состоялась через неделю. В те годы большинство молодожёнов испытывали трудности подобно нашим.
    В день нашей свадьбы с утра прошёл сильный дождь, а во второй половине дня погода была солнечная, жаркая. Я с родными и другом Алексеем Волковым пешком пошёл за невестой. Она жила, примерно, в двух километрах от дома жениха. Родные невесты жениха ожидали. Я и мои сопровождающие поздоровались, познакомились с матерью невесты, родными и друзьями. Закончив знакомство, все участники свадебного ритуала пешочком направились к месту торжества, то есть к родительскому дому жениха. Невесту, жениха и родственников невесты у крыльца встречала моя мать и родные с хлебом и солью. Мать прочитала молитву, поцеловала жениха и невесту и пригласила всех пройти в дом. Родственники и друзья жениха и невесты подарили ценные подарки, поздравили с законным браком, пожелали счастья и любви. Свадьба прошла очень весело, но только один день.
    Через неделю после свадьбы у нас возник жилищный вопрос. Жена категорически отказывалась жить в дому моей матери, так как кроме матери, в дому жили брат Михаил с женой и двумя дочками, сёстры Клавдия и Валентина. Я во избежании конфликта с женой, согласился временно пожить в доме её матери Евлампии Васильевны. Она жила с дочкой Аней, которая являлась студенткой Ивановского педагогического института и домой приезжала только на выходные дни и каникулы. Домишко был старенький, ветхий и требовал капитального ремонта. В доме небольшая кухня и две комнаты, отопление печное. Для поддержания в доме нормальной температуры в зимний период, требовалось много топлива, а дрова в то время были очень дорогие, приходилось нам с женой самим заготавливать дрова. Корчили в лесу еловые пни, рубили сухостой и вывозили из леса на тележке.
    Я обращался к секретарю райкома комсомола с просьбой оказать мне помощь в получении квартиры в городском жилом секторе, но помощь не была оказана. Тогда я стал просить о переводе меня на работу секретарём комсомольской организации прядильного производства текстильного комбината. Мою просьбу секретарь удовлетворил. 
    В этой должности я работал с ноября месяца 1946 года по 1948 год. В начале я занимался изучением состояния дел в организации, знакомился с комсомольцами и молодёжью, руководством фабрики, председателем профкома фабрики, секретарём партийной организации. Секретарь партийной организации Анна Павловна Голубева  -  женщина очень требовательная, постоянно мне оказывала необходимую помощь, всегда поддерживала мои начинания, учила, как нужно решать разного рода вопросы. Много было затрачено сил и энергии, чтобы вывести организацию из состояния застоя. Регулярно стали проводить общие комсомольские и групповые собрания, лекции и беседы, вечера отдыха, добился регулярной оплаты членских комсомольских взносов и задолженность по ним была погашена. Среди комсомольско - молодёжных бригад были организованы соревнования, а лучших передовиков комсомольцев и молодёжи демонстрировали в стенной газете и "молниях". Я практиковал дважды в неделю выходить на работу в ночную смену. Вскоре отстающая организация вышла в число передовых на комбинате. У меня с комсомольцами и молодёжью сложилась крепкая дружба. Они активно принимали участие в решении поставленных задач по выполнению производственных планов. Значительная часть комсомольцев стала перидовиками производства. Руководство фабрики, цехов и отделов мои начинания всегда поддерживали и помогали.  
        В ноябре 1947 года на отчёто - выборной конференции комбината комсомольцы прядилбной фабрики выдвинули своего секретаря в список кандидатур для штатного голосования по выборам комитета комсомола комбината. По результатам голосования Степанов набрал наибольшее количество голосов. На первом заседании вновь избранного комитета, секретарём единогласно избрали Степанова, а заместителем Валентину Чуственкову. Работая на этой должности, у меня было больше положительных сторон, чем отрицательных.
        В январе месяце 1948 года из армии демобилизовался брат жены Николай. Он с женой  -  моей сестрой, остановился жить у своей матери. Условия жизни стали невыносимо трудными, в семье появились разногласия и ссоры. С целью их избежать, я предложил жене уйти жить на частную квартиру, но она отказалась. Трудности с жильём и семейным напряжением отражались на работе, решили пожить врозь, она у своей матери, я у своей. Встречались каждый день у швейной мастерской, недалеко от дома Степановых. Так продолжалось до тех пор, пока не помогла жалоба, поступившая в адрес секретаря парткома комбината Демидова, в которой было изложено много грязи в мой адрес, будто я издеваюсь и грубо отношусь к жене, оставил её в положении. Секретарь парткома пригласил меня и жену на беседу по данной жалобе. Встретил меня недоброжелательно, говорил сурово и грубовато и, только после моего объяснения он смягчился. Спросил жену, согласна ли она с объяснением мужа. Она ответила, что полностью согласна. По завершению беседы секретарь парткома пообещал помочь в получении квартиры в ближайшее время.
    Заканчивалось строительство и ввод в эксплуатацию восьмиквартирного шлакоблочного дома на Народной улице. Своё обещание секретарь сдержал. Мне в трёхкомнатной квартире выделили одну изолированную комнату площадью в девять квадратных метров, в двух других комнатах поселили ещё две семьи. Это были Корнилова Анна с двумя маленькими дочерями и Александр Иванович Серов с женой и маленьким сыном. В совмещённой квартире семья Степановых проживала более пяти лет. За этот период ссор с жильцами не было, между нами сложились доброжелательные, дружеские отношения, друг другу помагали, жили как - будто единая семья. 
    2 августа 1948 года Лида родила дочь, которую назвали Ольгой. С этого момента жена по моему предложению уволилась с работы. Занялась воспитанием ребёнка и домашними делами, иногда по просьбе жителей дома шила детскую одежду.
    С моим стилем работы и инициативными делами мной заинтересовался директор комбината Пётр Иванович Лахтин. Он сначала ознакомился с моим личным делом, а потом пригласил меня на беседу и попросил меня подробно изложить о себе, о службе в армии, о занимаемых должностях. Я подробно рассказал свою биографию, дал ответы ещё на ряд вопросов. По окончании беседы директор сказал мне, что  в управлении комбината освободилась должность начальника специального отдела, на которую претендуют пять человек, но я хотел бы на этой должности видеть тебя. Я расстерялся, но потом ответил, что если Вы мне доверяете возглавить этот участок работы, то я готов это сделать.
    Длительное время решался вопрос об освобождении меня от должности секретаря комитета комсомола комбината. Против освобождения меня от должности секретаря комсомола комбината были секретарь райкома комсомола и секретарь парткома комбината Демидов. Он заявил директору, что они готовят меня для поступления в партийную школу, но Пётр Иванович сумел разубедить их и они дали согласие на освобождении меня от занимаемой должности.
    Приказом директора комбината от 27 февраля 1948 года я утверждён в должности начальника спецотдела, впоследствии он переименован во 2 - ой отдел. На этой должности я работал до ухода на песию, до 19 февраля 1982 года. Будучи на пенсии, у Лахтина на квартире за чашкой чая, он высказал мне доброжелательные слова: "Я, Алексей Фёдорович, не ошибся в выборе твоей кандидатуры на должность начальника спецотдела, моё доверие ты оправдываешь.
        Работа была для меня мало знакомая, ответственная. Приходилось много времени уделять знакомству с документами, инструкциями, их изучением. Я вынужден был работать больше установленного времени. В целях повышения знаний, особенно по экономике, я в 1950 году без отрыва от производства поступил учиться в вечерний промышленно - экономический техникум. Свободного времени у меня почти не было, семье уделял мало внимания, даже печку приходилось топить жене. Она особенно не обижалась, понимала мою загруженность, но однажды упрекнула меня в беспомощности по обмену квартиры на более благоустроенную, что я офицер, участник войны мало авторитетен. Я разубеждал жену, что очередь на получение квартир длинная, а ввод на эксплуатацию нового жилья незначительный, в год один многоквартирный дом.
    В 1952 году вводился в эксплуатацию многоквартирный дом на площади Ленина, шло распределение квартир, как совпадение, а скрее всего счастье для меня. После ознакомления главного инженера комбината Лидова с секретными документами, он заинтересовался моим семейным положением, я рассказал о жилищных условиях. Он пригласил заместителя директора комбината по быту Шутова и задал ему вопрос, знаком ли он с жилищными условиями начальника отдела Степанова. Шутов ответил, что знаком, что Степанов стоит на очереди по обмену квартиры. Сказал, что может дать Степанову в этом доме в двухкомнатной квартире одну изолированную комнату площадью 18 квадратных метров, в другой будет жить семья Жемчуговых из четырёх человек :  мать и трое детей. Я конечно же согласился. Об этой беседе я рассказал жене. От такого известия она расстроилась, обиделась на меня за беспомощность. Жена была в положении. Более трёх суток со мной не разговаривала, была очень нервная. Я долго жену уговаривал и успокаивал, нервы мои были взвинчены и я сказал, что остаёмся жить в прежней квартире, а от новой я откажусь. Так жена вынуждена была согласиться. В мае 1952 года семья Степановых переехала жить в новую квартиру. Соседи оказались очень хорошие, порядочные. Анастасия Семёновна доброжелательная, услужливая женщина оказывала помощь жене, а жена считала её за родную мать. Особенно много она помогала жене в период родов, и когда я находился  на воинских сборах в Москве и командировках.
    В конце августа 1952 года Александр Иванович Серов, бывший сосед пригласил меня поехать с ним отдыхать к его сёстрам в Литовскую республику. Я был непротив поехать, но оставить жену с пятилетней дочерью Ольгой не решался. Жена разрешила мне поехать с Александром Ивановичем при условии, что я возьму с собой дочку. Таким образом вопрос был решён в положительную сторону.
    Родственники Серова встретили нас тепло и разместили на даче. Гостили у них 15 суток. За это время побывали в столице Латвии Риге и других городах республики, полюбовались достопримечательностями. Мы остались очень довольными за отличный, чуткий приём и прекрасный отдых. В ответ мы пригласили их приехать к нам в город Родники Ивановской области. Они приезжали к нам в 1954 году.  
        8 февраля 1953 года в семье Степановых родился сын, назвали его Сергеем. В послеродовый период Анастасия Семёновна очень много помагала моей жене, а мы оказывали Жемчуговым материальную помощь деньгами, питанием, Лида шила ребятишкам одежду. Уговорили соседку, чтобы она дала возможность закончить десятый класс дочке Зое, которая в дальнейшем закончила школу с золотой медаоью.
    Анастасия Семёновна с подругой из соседнего дома упорно уговаривали жену на обмен квартирами. Женщина проживала одна в двухкомнатной квартире на третьем этаже с печным отоплением. Супруга согласия не давала, так как я был против квартиры с печным отоплением. Женщины настойчиво добивались, чтобы Лидия согласилась на обмен, приводили разного рода преимущества квартиры, что в ближайшее время намечено провести водяное отопление. Жена согласилась и стала добиваться моего согласия. Дело дошло до большого скандала и ругани, два дня не разговаривали. Несмотря на все трудности с обеспечением топливом, я пошёл на уступку жене, согласился произвести обмен квартирами.
        В августе месяце 1959 года жена вместе с матерью Евлавмпией Васильевной, когда я был на курортном лечении в Кисловодске, по просьбе моей сестры Анны произвели обряд крещения моих детей в церкви города Шуя. Если бы я в то время находился дома, то ни в коем случае не разрешил бы крестить детей. Я был коммунистом, а членам партии было строго запрещено крещение. Если бы руководство партийной организации узнало о крещении моих детей, меня бы исключили из партии. Слава Богу, что всё закончилось благополучно.
        Период с 1959 года по 1963 год был для меня напряжённым. Я затратил много сил и энергии при подготовке и защите диплома, месячное пребывание на военных сборах, крме того, кому - то потребовалась моя должность. В Комитет Госбезопасности поступила кляузная жалоба, в которой излагались вымышленные данные о нарушении мною инструкций по секретному делопроизводству и не удовлетворительной работе отдела. На комбинат прибыла комиссия в составе сотрудника Комитета Госбезопасности и начальника второго отдела Ивтехноткань. Пять дней они проверяли работу отдела, секретное делопроизводство и сведения изложения в жалобе. Со мной члены комиссии особо не разговаривали, приглашали на беседу сотрудников управления комбината связанных с секретными документами, машинистку и ряд других товарищей, с которыми я был мало знаком. Я очень переживал и волновался, нервничал и вынужден был заявить проверяющим, что если кому - то потребовалась эта должность, то я готов освободить её, но я уверен, что нарушений с моей стороны нет и привлекать меня к строгой ответственности не за что. Меня члены комиссии успокаивали, что всё будет нормально, нами ни чего не выявлено. Состояние с учётом, хранением и обращением с секретными документами сотрудниками допущенными для работы с этими документами проводятся в соответствии с требованиеми инструкций по секретному делопроизводству. Выявленные комиссией незначительные недочёты мною были устранены в ходе проверки. На пятые сутки комиссия ознакомила директора комбината с результатами проверки и дала хорошую оценку работы отдела и его руководителя. Сотрудник Госбезопасности сказал мне, что освободить от работы и привлечь к ответственности может только Комитет Госбезопасности, просил меня успокоится и продолжуть работу в том же духе. Нелепое, несоответствующее действительности донесение было опровергнуто парткомом. Но партком продолжал гонение в отношении меня. Ршался вопрос укрепления кадрами сельского хозяйства, назначения на должность председателей колхозов из числа работников - коммунистов комбината и города. В списке кандидатур числилась и моя фамилия. На беседе с секретарём парткома Клюевым и членами парткома я категорически отказался, мотивируя состоянием здоровья, учёбой в техникуме и отсутствием навыков и незнанием сельского хозяйства. С моими доводами они не согласились и пригласили на заседание парткома для утверждения. Моя судьба зависела от решения членов парткома. Представитель обкома партии, узнав, что я был контужен, сказал, что больше меня не потревожат. А секретарю парткома Клюеву сделал выговор. После нервных потрясений я угодил на больничную койку. Профессор медицинских наук  Дружинин при выписки меня из клиники запретил курить, хотя я не курил, и употреблять спиртные напитки. С тех пор по сей день я спиртное не употребляю. Глазной врач Николай Константинович Сакин дважды делал мне операцию по подсадке живой ткани. С помощью врачей я восстановил здоровье. В дальнейшем в целях поддержания здоровья я почти каждый год ездил на курортные лечения в Кисловодск, Сочи, в санаторий Оболсуново. 
        В ноябре 1955 года директор комбината Борис Сергеевич Броцкин дал мне двухкомнатную квартиру в деревянном доме на Школьном переулке, в которой раньше жил военпред. Домик старенький, ещё со времён фабриканта Красильщикова. Через год комбинат произвёл капитальный ремонт дома. Квартира стала благоустроенная с подсобками и садом. Моя семья была очень рада прекрасным условиям жизни. В этом доме я прожил до 1981 года.
              
        Прошло десять лет, как я демобилизовался из армии. Сначала у меня была регулярная переписка со своими офицерами, особенно часто я получал письма от фронтовых друзей Мишиных. Но постепенно переписка сокращалась, а Мишины с 1953 года совсем перестали присылать письма, по какой причине я не знал до 1955 года. Иногда бывает очень грустно, хочется встретиться с фронтовыми друзьями. Друзья военных лет часто приходят ко мне во снах. С годами их становится всё меньше и меньше, время властно над нами, иных уже нет в живых. Душу раздирает, как хочется повидаться с ними. Ведь на белом свете нет ничего сильнее фронтовой дружбы. Такие встречи нужны ветеранам, как кислород. Уносишься мысленно в то военное лихолетье, будто молодеешь, и не дай Бог, чтобы ниточка связывающая всё пройденное и пережитое, как - то вдруг оборвалась.
    Моя первая послевоенная встреча одновременно с несколькими офицерами состоялась в 1955 году в Москве на месячных военных сборах. Друзья очень изменилась, а Николая Лагутина вообще не сразу узнал. О многом пришлось поговорить, узнать судьбу каждого. От полковника Белова узнал, что Александр Мишин окончил военную академию, работает порученцем у министра обороны, живёт в Москве на улице Горького.
    Встреча с Мишиным состоялась в 1956 году, она была не запланированной. Будучи в Москве, возвращаясь с курортного лечения из Кисловодска, в моём распоряжении до отхода поезда было около восьми часов. Чтобы не томиться на Ярославском вокзале, я решил повидаться с Мишиным. Его квартиру разыскал быстро. Саша и Зина оказались дома, но уже собирались идти на работу. Нежданного гостя они встретили радостно. За чашкой чая состоялась непродолжительная беседа, из которой я узнал причину прекращения переписки со мной. С этого момента между нами возобновилась переписка и телефонные переговоры до 1983 года, в этом году ушла из жизни Зина, а на год раньше Саша.
    В 1964 году в Краснодарском училище спецсвязи на военном сборе состоялась очередная встреча со своими однополчанами. Их оказалось трое  -  Иванов, Сидоров, Гусаров, из тридцати человек прибывших на сборы. С остальными офицерами до этих сборов я не был знаком, они воевали в других частях. За три дня до окончания сборов с инспекторской проверкой приехал Александр Мишин. Состоялась с ним беседа на тему военных сборов. В конце беседы он поздравил меня с отличным освоением шифровальной техники.
    Очередная встреча, она была последней, состоялась в 1965 году по случаю двадцатилетия победы над фашисиской Германией, которую организовали полковник Пименов  -  бывший начальник восьмого отдела штаба 2 - го Украинского фронта и порученец министра обороны полковник Мишин. На торжественный юбилей были приглашены и присутствовали все офицеры восьмого отдела штаба 2 - го Украинского фронта. Я с женой также присутствовал на этой встрече. Состоялись душевные разговоры, воспоминания о военном лихолетии, о военных эпизодах, поделились своими судьбами и о семейной жизни. Вечер длился более двенадцати часов. Кроме воспоминаний о войне, много было исполнено фронтовых песен, танцевали. Заводилой вечера была Лидия Степанова, она прекрасно пела и танцевала. Своим талантом покорила всех присутствующих и ей пришлось танцевать почти со всеми офицерами.
    Вечер прошёл весело, культурно и торжественно. Присутствующие на вечере сердечно поблагодарили организаторов встречи полковников Пименова и Мишина.
    После этой встречи продолжалась только письменная переписка, но и она с годами значительно сокращалась, так как товарищи постепенно уходили из жизни. В 1998 году получил всего одно грустное письмо от жены капитана Бортника. Она рассказала, что её муж после тяжёлой и продолжительной болезни на 78 - ом году жизни умер. Больше писем я ни от кого не получал. (фото прилагается) 
  
   По линии райкома комсомола я привлекался для проведения лекций, бесед и докладов на военную тематику в средних школах города, побывав во всех школах города, да не по  одному разу, всельских школах Филисова, Сосновца, посёлке Каминского, в профессиональном училище. За большую работу по воспитанию молодёжи, ЦК ВЛКСМ в 1985 году наградил меня почётной грамотой.
    Во время строительства красильно - отделочной фабрики и машиностроительного завода, строительство которых вели военно - строительные отряды, по рекомендации райкома комсомола, военное руководство отрядов приглашало меня для проведения бесед и лекций на военную тематику среди личного состава, как участника войны. Рассказывал о себе, призывал их добросовестно и качественно выполнять порученную работу, экономить строительные материалы, соблюдать военную дисциплину и уставные требования, приглашал солдат по окончании службы приезжать в Родники работать на построенные ими объекты. Трое солдат после службы приехали. За активное военно - патриотическое воспитание личного состава воинской части 1086, командир части в 1988 году наградил меня почётной грамотой.
        В своих докладах и лекциях на военную тематику я мало говорил о себе, а в основном рассказывал о родниковцах Героях Советского Союза Мазурине, Шилове, Милове и других, а также рассказывал о своих братьях и сёстрах, служивших и воевавших на фронте. Слушатели неоднократно задавали мне вопрос о том, почему я мало рассказываю о себе. Я всегда от прямого ответа уклонялся. Причина заключалась в том, что мною была дана подписка, завещание соответствующим органам, о не разглашении своей военной деятельности - специальности. Ни родителям, ни братьям и сёстрам, ни близким и родным, ни товарищам по совместной работе и месту жительства я не говорил о роде занятий во время войны. Только после опубликования в центральной газете Правда в марте 1975 года статьи о шифровальщиках, к числу которых отношусь и я. В данной статье корреспондент, ветеран войны Стародубцев писал, что в годы войны ему приходилось встречаться на фронте с шифровальщиками, сопровождающими представителей Ставки Верховного Командования и других военочальников, об офицерах спецсвязи. Газеты тогда и в первые послевоенные годы не писали об этом, но теперь настало время рассказать и о них, что хорошая работа шифровальщиков помогала выиграть не одно сражение. Так сложилось, Алексей Степанов и Александр Мишин по очереди обеспечивали шифросвязью командующего 2 - ым Украинским фронтом Конева, а потом Малиновского и других военачальников. Алексей Степанов худой, настроенный, готовый кажется умчаться по вызову. Александр Мишин  нетороплив, спокоен, но что - то неуловимое в интонации, мимике и в особой скупости разговоров подсказывает, что они братья по цеху. Судьба свела их ещё в начале 40 - х годов, когда слесарю, члену райкома комсомола Степанову из Ивановской области и профсоюзному работнику из города Грозного Александру Мишину предложили работать в условиях особой секретности. В училище шифровальщиков отбирали людей беспредельно преданных Родине. Работа шифровальщика требовала отличного знания языка, отличной зрительной и умственной памяти, усидчивости. Первым учителем Степанова и Мишина был Иван Васильевич Будилев, очень строгий преподаватель. Во время учёбы ошибки при шифровании исправлялись, делались соответствующие замечания, чтобы в боевых условиях грубых ошибок не допускать. Всё же во время войны такие случаи были. Один из молодых лейтенантов допустил при шифровании ошибку в названии станции назначения. Эшелоны с войсками и боеприпасами могли оказаться совсем на другом участке фронта, это было уже ЧП, за которое по законам военного времени офицер подлежал суду военного трибунала. Начальник Генштаба приказал Будилеву назначить расследование. Будилев сказал, что ошибку допустил он, что парню было ещё рано давать самостоятельную работу, следовательно наказывать надо его.
    Иван Васильевич воспитал не одно поколение советских шифровальщиков, оставив заповедь молодым офицерам, помнить, что разведки всего капиталистического мира объединили все усилия в поисках доступа к нашим государственным и военным тайнам. Вам доверена работа в штабах дивизий, корпусов, армий, фронтов, в Генеральном штабе, от Вашего умения хранить секреты зависит безопасность нашей Родины.
    Находясь в окружении, я принимал решение об  уничтожении себя и шифродокументов, но к счастью для меня всё закончилось хорошо в отличии от офицера спецсвязи Странцева. 
    Странцев вёз секретные документы и шифры под охраной из трёх танков и взвода пехоты, колонна попала в засаду и завязался неравный бой. Танки и пехота были расстреляны в упор. В автобус с документами попал снаряд, Странцеву перебило обе ноги. Истекая кровью, шифровальщик вскрыл сейфы, зажигательной смесью поджёг документы и автобус и отстреливался от наседавших фашистов, пока не сгорел вместе с машиной.
    В архиве сохранилось донесение о подвиге радистки Елены Стремпковской. Фашисты прорвались на КП, где у радиостанции бессменно в течении многих часов дежурила младший сержант Елена Стремпковская. Мужественная девушка бросила две гранаты в набегавших фашистов, троих сразила из винтовки, но силы были неравные. Радистку схватили и подвергли нечеловеческим пыткам, добиваясь от неё кодовой переговорной таблицы со штабом дивизии. Её били прикладом, топтали сапогами, рвали волосы, кололи штыками, но ничего не сказала врагам верная дочь Родины. Тогда гитлеровские палачи отрубили ей обе руки и повели на казнь, а она, истекая кровью, шла с гордо поднятой головой. Елене Стремпковской посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. 
     Каждый из шифровальщиков  помнит много шифровок  -  сжатие в группы цифр, приказы, директивы, оперативные донесения, сводки, которые вошли в жизнь, как строчка собственной биографии. 
09.05.2018
К другим новостям магазина
Услуги
Яндекс.Метрика